Летом Сорен всегда просыпался рано, часто даже до восхода солнца. Возможно, действовала жара, хотя, стараниями магов, в покоях маркиза всегда было прохладно. Сорен бы сам мог создать для себя подобное заклинание, но он был здесь на правах гостя, а значит, о его удобствах заботились другие, а не он сам. Иногда, надо признать, такое положение дел было даже к лучшему.
     До завтрака ещё было несколько часов, поэтому, приняв ванну и одевшись, Сорен решил найти что-нибудь интересное в библиотеке. В первую очередь его, конечно, интересовали фолианты по магии воздуха. В дворцовой библиотеке наверняка хранятся непростые книги.
     На этаже было тихо, даже стража, казалось, слилась со стенами, и маркиз зашёл в библиотеку, не ощущая на себе любопытных и испытывающих взглядов.
     После тех нескольких дней, когда Олсен позволил себе расслабиться, местная аристократия всё ждала от него каких-нибудь ещё фокусов, но маркиз и так уже дал им достаточно пищи для сплетен, чтобы повторять свою ошибку во второй раз. Смириться с потерей любимой женщины было тяжело до сих пор, но посол старался думать об Эми как можно реже. В конце концов, желать чужую жену – это преступление не только по меркам закона, но и по меркам морали и религии.
     «Да простит меня Афен», – подумал Олсен.
     Он надеялся, что его небесная покровительница поймёт терзания сердца и смилостивится над ним.
     Сорен заходил между шкафами с полками, набитыми всяческими книгами и свитками, пытаясь отыскать нужную ему секцию. В библиотеке был какой-то свой порядок, и, если его понять, нужные ему материалы можно будет найти очень быстро.
     Как он и ожидал, все труды, посвящённые магии, были расположены обособленно и разделены по школам.
     Проходя мимо одной из полок, Сорен услышал какую-то возню, а затем ему на ногу упала увесистая книга. Маркиз поднял её, прочитав название «Аристократические роды Ремпета. История и геральдика». Всё ещё держа книгу в руках, он стал оглядываться по сторонам в поисках нарушителя его покоя. Им оказалось очаровательное юное создание, настолько хрупкое на вид, что, казалось, подует ветер – и девушку разнесёт на части.
     Посол с улыбкой протянул книгу девушке, мысленно пытаясь оценить, сможет ли она её поднять и донести до ближайшего стола, где можно будет взяться за чтение – выносить такие книги из библиотеки наверняка запрещалось.

     Сорен с улыбкой понаблюдал за тем, как удаляется девушка, и вернулся к своему поиску.
     Интересующей его теме было посвящено несколько книг, и Олсен, просмотрев две из них, остановил выбор на второй. Насколько он мог судить по беглому осмотру, здесь более скрупулёзно рассматривались все вопросы, которые могли возникнуть у читателя. Деталям посвящались целые страницы, углубляясь в саму суть. Дотошному маркизу такой подход был по душе.
     Как послу, Сорену делались некоторые послабления в библиотеке. Например, он мог вынести отсюда те книги, которые не должны были покидать этих стен. Однако сейчас Сорену захотелось почитать, не выходя из библиотеки.
     Он прошёл к тому столу, за которым сидела девушка, и занял место напротив. Стол бы массивным и рассчитан на то, чтобы даже при чтении огромных фолиантов никто друг другу не мешал.
     На некоторое время Олсен углубился в чтение, пытаясь мысленно воспроизвести сеть плетения, а также предугадать, что получится. Через пять минут Сорен стал ловить себя на мысли, что его взгляд нет-нет да и останавливается не на строках книги, а на девушке, сосредоточенно изучающей какой-то род.
     Маркиз кашлянул, привлекая к себе внимание.
     – Если вы собираетесь произвести впечатление на лорда Вальяна знанием его семейного древа, то это не сработает, – произнёс он полную ерунду и почувствовал себя идиотом.
     Девушка не была похожа на одну из тех, которые вешаются на каждого мужчину, даже несмотря на то, что он женат. Она выглядела более серьёзной и какой-то невинной, неискушённой, не способной даже на лёгкий флирт. Хотя, Сорен мог и ошибаться. Он имел склонность ошибаться в женщинах…
     – Вас интересует именно этот род или какой-нибудь ещё? – улыбнулся Сорен. – Уверен, я смогу просветить лучше любого письменного источника.
     Сорен не знал, чего он этим добивался – надеялся только, что девушка не уйдёт, оставив его в полном одиночестве.

     Гнев на лице девушки был неподдельным, и это стало приятным открытием для посла. Ему уже давно надоели девушки, готовые на что угодно, лишь бы очаровать какого-нибудь дворянина. Редко какая девушка была исключением.
     – Благодарю вас, лорд Олсен, но как-нибудь обойдусь, а то ещё, чего доброго, обвините меня в связях с кем-нибудь ещё, – отчеканила она в ответ на его предложение.
     Скрывая улыбку, Олсен произнёс:
     – Прошу меня извинить за бестактность с моей стороны. Я действительно не имел намерений вас обидеть или, не приведи Афен, оскорбить.
     И он действительно этого не хотел. Несмотря на то, что эта девушка не была одета как аристократка, она была настоящей – такой, с которой хочется проводить время вместе. Её жесты были простыми и не заученными, как и фразы. Возмущение тоже было настоящим, а не наигранным, призванным привлечь внимание.
     Девушек часто сравнивали с цветами, и Сорен считал такое сравнение правильным. Цветы тоже бывали разными. Сейчас в богатых домах было принято выращивать их магически – так они дольше сохранялись, имели более привлекательный вид, аромат у них был сильнее, – но именно это и отталкивало Сорена от них. Настоящие цветы сгибаются под ветром, их лепестки опадают, но как только ветер прекращается, они возвращаются в исходное положение, если достаточно сильны, – это естественно. Цветок не может вечно сохранять свой вид, и когда видишь такое, это вызывает не восхищение, а отторжение.
     В последнее время среди девушек было очень много таких «подделок», выращенных искусственно. Таких Сорен избегал.
     – Могу я узнать ваше имя? – спросил он у девушки.
     Поведением она напоминала Эми, хотя внешне они были абсолютно разными. Не было ничего схожего, и, может, это тоже как-то привлекло маркиза – ему нужно было избавляться от своей влюблённости. Из-за неё он уже проявил слабость, а если он не возьмёт себя в руки, то и на дальнейшей карьере, и на жизни вообще можно будет поставить огромный крест.

     Имя девушки было ей под стать – красивое и нежное, – и Сорен мягко улыбнулся, мысленно произнеся его.
     – Вы ведь собирались помочь, если я правильно поняла? Какие у Вальянов недоброжелатели?
     И всё-таки, её интерес к Вальянам был необъясним. Кто эта девушка и почему её интересует именно этот род? Странно, но никаких подозрений Софи не вызывала. Не было похоже, что она, узнав от него что-то, будет использовать информацию против его друга. С другой стороны, её интерес нельзя было назвать праздным.
     Решив, что вряд ли сказанное им может быть хоть как-то использовано, Сорен произнёс:
     – Почти все аристократические семьи Ремпета, как процветающие, так и обедневшие. Исключая, разве что, Бёрков, Прайсов и ещё нескольких.
     Филипп несколько лет провёл в Ниарисе, и там он тоже умудрился нажить себе недругов. Конечно, там он вёл себя совсем иначе и не так открыто плевал на все правила, но всё равно, его поведение было далеко от идеального, и не все дворяне были готовы мириться с этим.
     – В Ниарисе их тоже достаточно, – сказал он вслух.
     Признаться честно, император вздохнул с облегчением, когда стало ясно, что лорд Вальян уезжает обратно в Ремпет. Он по-своему ценил Филиппа, но постоянно защищать его от нападок местной аристократии было делом утомительным, да ещё и, к тому же, невыгодным. Какую бы пользу ни приносил империи Филипп, он сам никогда не забывал, что являлся подданным другой империи, как не забывал этого и Веймер. Поддерживать местных лордов было разумнее с его стороны.
     Ещё раз улыбнувшись, Сорен произнёс:
     – А теперь моя очередь задавать вопросы. Что вы, всё-таки, здесь делаете? Люди, которые приходят сюда просто почитать, обычно не выбирают для этого увесистую книгу, содержащую хоть и скудную, но информацию о знатных родах империи.
     Девушка заинтересовала Олсена. Ему очень хотелось выяснить, кто же она такая. На аристократку не похожа, но налицо интеллект.