Над делом о поджоге архива Тигран думал очень долго. Вернее даже, это был не совсем поджог, а взрыв, потому что там всё буквально взлетело на воздух. Тщательно изучив всё, что осталось на месте архива, он пришёл к выводу об участии алхимика. Вот только алхимия была официально под запретом, и формально считалось, что в Ремпете таковых нет, а если они себя вдруг обнаруживали, то их убивали немедленно, а если сразу убить не получалось, то на них открывали охоту.
Гоуд предполагал, что лорд Бёрк мог что-то знать или хотя бы догадываться о том, кто бы это мог быть, но его сейчас не было в столице, а ждать Тигран не мог. Он даже не мог использовать тела погибших в тот день стражников, и не из-за того, что такая магия тоже была запрещена, а из-за того, что от их тел мало что осталось.
Тигран привык доводить любое начатое дело до конца, но сейчас он не мог, и это сильно раздражало…
Через пару часов напряжённых раздумий Тигран вспомнил об одной очень важной детали. Натаниэль Истхем и Константин Бёрк были братьями, и до предательства первого они были очень близки, а значит, то, что известно второму, может быть известно и мистеру Истхему, а он сейчас находился в темнице.
Со зловещей улыбкой на лице военный советник покинул свой кабинет и направился в сторону лестницы. Гаспар, как обычно, увязался за ним, но в этот раз Тигран приказал своему оруженосцу:
– Останься здесь. Если кто-то спросит, я в своём кабинете и работаю с важными документами. Не впускай ко мне никого.
Гаспар выслушал его очень серьёзно и кивнул.
После побега Уильяма Перла охрану в темницах увеличили, но все эти стражники были из числа тех, которые составляли личную армию Тиграна, поэтому и подчинялись они лично ему. Пара слов – и их и след простыл, хотя они и оставались неподалёку, просто отошли настолько, чтобы Тигран смог поговорить с заключённым без лишних свидетелей.
Он помнил о том, что леди Бёрк дали слово, что на Натаниэля Истхема не будут воздействовать никакими способами с целью получить информацию.
«Хотя как бы сильно мы продвинулись бы с этими заговорщиками!» – подумал Гоуд.
Когда речь шла об идеальном выполнении своих должностных обязанностей, Тигран не знал слова «жалость». Какими бы ни были прежние заслуги мистера Истхема, сейчас он был одним из заговорщиков, а значит, и относиться к нему следовало соответственно. Сентиментальность здесь ни к чему. Изначально лорд Бёрк был настроен так же, но, судя по всему, леди Эмелин обладает невероятным даром убеждения и имеет огромное влияние на главу Тайной канцелярии.
Дверь противно заскрипела, когда Тигран её отпер. Зайдя, он запер её изнутри, зажёг свечи, расположенные на стене, придвинул единственный стул, находящийся в этом маленьком помещении, служившем местом заточения Натаниэля Истхема, и ровным голосом произнёс:
– Мистер Истхем, надеюсь, вам здесь не слишком некомфортно.
Голос Тиграна при этом был сухим и угрожающе-насмешливым.

Приказ главы Тайной канцелярии никто не нарушал, поэтому Истхема никто не допрашивал. Он был изнурён от долгого нахождения здесь, но никак не от пыток.
«Но это ненадолго», – подумал Тигран.
– Присоединяйтесь и проверьте, – последовал ответ от Истхема.
– Благодарю, – любезно отозвался он. – Мне хорошо и на моём месте.
Решив не утомлять пленника ненужными разговорами, Гоуд перешёл сразу к сути дела, с которым он пришёл:
– Вы живы и относительно здоровы только благодаря тому, что за вас вовремя вступилась леди Эмелин Бёрк.
Тигран намеренно произнёс фамилию «Бёрк». Ещё в Минуре он выучил, что любые способы пригодны, если хочешь получить информацию, а психологическое воздействие – самый лучший способ.
Он помолчал, затем добавил:
– Но молодожёны сейчас далеко отсюда, а значит, и ваша единственная защита – тоже. Я единственный человек, который может как облегчить вашу судьбу, так и усугубить её настолько, что смерть станет наилучшим выходом. Поэтому я пришёл предложить вам сделку. Я отпущу вас и помогу выехать за пределы Ремпета. Разумеется, в чужой стране вы тоже будете находиться под пристальным вниманием моих людей, но, согласитесь, это лучше, чем сидеть здесь целыми днями и размышлять о бренности всего сущего. Подумайте над этим. Свобода в обмен на небольшую информацию. Кто-то из вашего подполья владеет знаниями в области алхимии. Кто это и где я могу найти его или её? Это всё, что я хочу знать.
Этот алхимик сильно заинтересовал Гоуда. Прежде всего, своей неосмотрительностью. Алхимия официально запрещена, и только глупый или самоуверенный человек станет вот так заявлять о том, что он владеет этими знаниями. Такие знания на показ не выставляют, особенно когда взрывают архивы, важные для правительства.
Тиграну не хотелось расстраивать Эмелин известием о болезни или смерти Натаниэля Истхема по её возвращении, и не хотелось нарушать данных ей обещаний, поэтому сначала он попытался воззвать к здравому смыслу мага крови:
– Я не прошу у вас информации обо всех участниках оппозиции. Мне нужно знать только об одном. Несколько слов – и вы на свободе. В противном случае, – холодно добавил он, – я всё равно узнаю, но вам не понравится метод, к которому я прибегну.

По тому, как Истхем медлил с ответом, Тигран сделал вывод, что ему что-то известно. Тем не менее, ответ его был совсем другим:
– Я был бы рад помочь, да ничего не знаю.
Это не понравилось Тиграну. Он ненавидел, когда на его вопросы не отвечали.
Однако, голос военного советника оставался спокойным, даже когда он произнёс:
– Глупо. Очень глупо.
Эта тюремная камера была идеальной для допросов. На заключённого мага одевались специальные наручники, сделанные из иридия, которые блокировали его магические способности, в то время как следователь, обладающий магией, мог применять её для большей эффективности своей работы.
Этим Тигран и собирался сейчас заняться.
– Помните, что вы можете остановить это в любую минуту, – холодно произнёс Гоуд, сжимая правую руку в кулак.
Он не сводил глаз с пленника, который корчился от боли, но Гоуда сейчас это мало волновало. Он был готов зайти так далеко, как только будет возможно, лишь бы получить сведения, которые были ему необходимы.
Допросы не были для него чем-то новым. В Минуре ему приходилось заниматься делами и похуже. Однако, следовало признать, что он всё-таки слегка отвык от таких зрелищ.
По природе Тигран был отзывчивым человеком и умел сочувствовать чужому горю. Но когда дело касалось работы, когда нужно было вытащить сведения с кого-либо, он забывал о чувствах. Умение их отключать сильно выручило его ещё в Минуре. Не умей он этого, уже давно бы сошёл с ума.
Маг видел, что Истхему уже тяжело дышать, но пока не останавливался. Он знал, где грань, и когда лучшее время прекратить.
Через несколько минут Тигран немного расслабился и дал возможность и пленнику немного отдохнуть. Заклинание всё ещё действовало, но уже не настолько сильно, как раньше. Впрочем, вряд ли Истхем это заметил.

За выдержку Тигран мог только поаплодировать Натаниэлю. Он не думал, что кто-то может так долго продержаться под воздействием этого заклинания. Оно было весьма болезненным, хотя самому Тиграну ещё ни разу не приходилось испытать его на себе.
Со вздохом он остановился, слегка пододвинул стул и вновь сел.
Около пяти минут он молчал, чтобы дать заключённому прийти в себя. Ему всё же нужно было, чтобы голова у него работала, иначе как он получит нужные сведения?
– Начнём с начала, – жёстко произнёс после. – Кто из вашего подполья владеет знаниями по алхимии и мог устроить тот взрыв?
Чтобы подтолкнуть Истхема к нужному решению, Тигран добавил:
– Моё предложение всё ещё в силе, – ответил он. – Информация взамен на вашу свободу. Имя в обмен на возможность начать новую жизнь вдали отсюда. Для вас это единственный способ выжить. Будете упорствовать и дальше – я прикажу моему менталисту переворошить ваше сознание, чтобы получить информацию. Поверьте, тогда я узнаю намного больше, а сам процесс сам не понравится.
Он не стал говорить Натаниэлю Истхему о том, что для того, чтобы получить всю остальную информацию, у него был Кауэр, которым пока занимались маги, а единственная причина, по которой он ещё не отдал Истхема магу-менталисту, связана с леди Эмелин.
Тигран предлагал, впрочем, что и лорд Бёрк будет не очень доволен, когда, вернувшись, увидит, что он самовольно отпустил Истхема, но с этим Гоуд знал, как разобраться.
– Сопротивление бесполезно, мистер Истхем, – предупредил он и для большей убедительности подарил ему ещё несколько «приятных» секунд очередным заклинанием.
Тигран не любил быть жестоким, но очень хорошо умел. Он научился даже не испытывать по этому поводу угрызений совести. В конце концов, каждый из них сражается за своё дело, которое считает правым. У кого-то получается лучше, у кого-то – хуже.

Стойкость Истхема была достойна уважения, но, в то же время, она действовала на нервы. Тигран ожидал, что тот раскроется сразу же, а потом он его отпустит на все четыре стороны в сопровождении, разумеется, его людей. Тиграну не нужно было, чтобы, выбравшись, Истхем наделал шуму. В крайней случае, он думал, что небольшого воздействия будет достаточно, но и это предположение оказалось неверным.
Сплетя ещё одно заклинание и снова сделав мишенью Натаниэля, Тигран на время потерял интерес к пленнику.
Маг был уверен, что Натаниэль Истхем ему ещё пригодится в будущем, а значит, ему нужно сохранить жизнь. После того как он заставит его говорить, брата главы Тайной канцелярии всё равно придётся отпустить и держать под наблюдением. Оставлять его в этой камере виделось Тиграну крайне ненадёжным делом. Из этой подземной темницы кто только не пропадал, и Истхем мог стать следующим. Или же по возвращении лорд Бёрк мог решить его казнить. Всё могло произойти, а Гоуд хотел контролировать всё сам.
«Разговорить его нужно быстро», – решил Тигран.
Привычные ему методы допроса здесь были бессильны. Истхем был слишком предан кому-то из оппозиции. Он был настолько предан, что был готов умереть, лишь бы не выдать этого человека.
«Но есть ещё один человек, ради которого он готов пройти огонь и воду», – мелькнула дельная мысль.
Игры с магией военный советник решил прекратить. Вместо этого он использовал другой свой талант к уговорам.
– Ваша преданность достойна похвалы, – сказал он вслух, – и я не вправе вас за это осуждать, несмотря на то, что ваша оппозиция – это угроза не только лорду Бёрку, но и всей империи. Вы были известны как человек, который всегда поступает логически. Даже в вашем предательстве она присутствовала. Тем не менее, когда вы явились во дворец и дали себя арестовать лишь за тем, чтобы предупредить леди Эмелин… это был нелогичный поступок. Так что же заставило столь последовательного человека поступить так глупо? Я думаю, что знаю ответ. Я также знаю, что вам известно о двойной игре, которую ведёт леди Эмелин. Тем не менее, как человек, преданный оппозиции, вы умолчали об этом факте. Так на чьей же вы стороне?
Он встал со стула и подошёл к пленнику. На этот раз он говорил уже тише:
– Люди, ведущие двойную игру, всегда подвергаются опасности. Как бы ни была сильна леди Эмелин, и она уязвима. Уверен, вы не хотите, чтобы она пострадала. Чем раньше мы устраним оппозицию, тем меньшему риску она будет подвергаться. Теперь решайте, кто вам важнее. Женщина, ради которой вы рискнули жизнью, или человек, из-за которого вы бессмысленно пытаетесь строить из себя героя? Решайте, и быстрее.