Изначально Себастьян был против приёмов и других торжественных мероприятий в свою честь, но ему пришлось уступить, тем более, что приём приносил некоторую выгоду. Например, собирал в одном месте всех людей, с которыми ему необходимо было увидеться.
Одним из этих людей был давний партнёр его отца, а теперь и его партнёр тоже, Людвиг О’Доннелл. По стечению обстоятельств, он всё ещё находился в Таурте. Пытался найти своего отца. Или просто делал вид, что ищет его, ведь ему уже было известно, что Линберг О’Доннелл погиб во время штурма дворца.
Тем не менее, для Себастьяна было хорошо, что он ещё здесь.
Пробыв с гостями положенное приличиями время, Арн отправился в кабинет своего отца, где должна была проходить встреча с Людвигом. Валенти Арн уже был там. Гостей развлекали еда, выпивка, музыканты, прелестные дамы, ну и его мать, которая могла заговорить зубы любому. Этого у неё было не отнять.
Лакей, которого послали за главой купеческой гильдии Уаджея, вернулся и доложил, что мистер О’Доннелл здесь.
Сегодня они должны были обсудить все детали будущей торговли с Минуром. Некоторые тонкости уже были улажены, поэтому при пересечении границ проблем возникнуть не должно было. Деньги всегда служили отличным стимулятором в переговорах даже с самыми упрямыми людьми.
– Мистер О’Доннелл, – поприветствовал он вошедшего торговца и указал ему на кресло.
Кабинет Валентина Арна был светлым и богато обставленным, но уютным и комфортным его назвать решился бы разве что слепой безумец. Ну как, как можно было чувствовать себя комфортно, когда вон с той полки на тебя смотрит непонятное чудовище с парой огромных выпученных глаз? Себастьян всегда считал эту вещь полной безвкусицей, а между тем, статуэтка была привезена с какой-то далёкой империи и куплена за баснословные деньги. У Яна возникал вопрос – где были глаза отца, когда тот приобретал эту «прелестную» вещичку?
В общем, кабинет этот был больше похож на выставочный зал самого различного искусства, но никак не подходил для серьёзной умственной работы, которая здесь должна была проводиться.
Впрочем, кабинет не его, поэтому и проблемы тоже не его, но по его мнению, кабинет был уж слишком крикливым. Арны, конечно, всегда славились тщеславием, но не настолько же, чтобы выставлять своё богатство на показ самым бездарным из всех способов.

Сегодня Людвиг присутствовал на очередном торжестве, коих, в последнее время было не счесть, словно пиров перед будущим голодом. Но, в отличии от прошлых праздников, сегодня он знал, что веселья не будет. Будет сплошная работа.
Разумеется, он помельтешил между гостями, щедро раздавая улыбки остальным гостям. Но к спиртному даже не притронулся.
Когда он понял, что пришло время, он поднялся почти сразу за Валентином Арном в его кабинет, где их уже ожидал Себастьян.
– Мистер О’Доннелл, - поприветствовал тот его.
- Лорд Арн, - улыбнулся Людвиг, - поздравляю с возвращением в семью, ваше торжество столь же ярко, сколь и праздник в честь возвращения вашей сестры, - позволил себе шутку Людвиг. Разумеется он знал, что младший Арн принимает обязанности наследника семьи, но сегодня он его видел лишь мельком.
- Господа, - произнёс Валентин. – Думаю, сейчас прекрасный момент, чтобы обсудить текущее положение дел.
- Ничего не имею против, - сказал Людвиг, присаживаясь в кресло. – Может быть, лорд Себастьян расскажет о своих задумках? – намеком спросил он, глядя на Арна.

Valentin  Arn
( Ludwig O'Donnell)

Валентин с удовольствием расположился в кресле. К старости ему всё меньше и меньше нравилось ходить, и всё больше удовольствия вызывало желание отдохнуть.
Мужчина с теплотой и гордостью смотрел на сына, впрочем, стараясь, чтобы подобный факт не сильно бросался в глаза. Себастьян проявлял недюжинные способности к делам, у него была хватка и внутренний стержень. И он откровенно не понимал, как он мог пытаться загубить такой талант, занимаясь какой-то ерундой. Не иначе как в голову сыну ударила горячая кровь, а в мозги юношеский максимализм, когда пытаешься найти свой путь самостоятельно. Впрочем, у его сына оказалась способность правильно этими сами мозгами распоряжаться, если он относительно быстро сообразил, что его призвание в том, что у него в крови, в том, к чему его готовили с детства.
Катарину он очень любил, но она была девушкой с кукольной внешностью, и, чего греха таить, красивой игрушкой в тех руках, кто сумеет обуздать её нрав.  Как бы ни пыталась построить из себя мужчину его любимица, рано или поздно такой мужчина найдется. А Валентину очень не хотелось, чтобы его начинания продолжал кто-то не из семьи.
- Продовольствие неплохая идея, заработать на ней можно приличное достояние. Правда, я бы советовал погасить душевные порывы и не раскрывать своего участия в этом. В Минуре, мы, может быть, и заработаем хорошую репутацию, но на родине мы её лишимся. Не хочу, чтобы ходили слухи, что Арны забирают хлеб у жителей Ремпета, чтобы подарить его врагам. И поверь мне, - Арн старший отрывисто махнул рукой, - всем будет абсолютно наплевать, что дарим мы его за тройную цену.
Валентин задумчиво переглядываясь с Людвигом слушал сына, а затем ответил:
- За репутацию мистера О’Доннелла не беспокойся, ты даже не представляешь насколько нам с ним повезло, - почти даже не польстил главе торговой гильдии Валентин. – Но с кораблями… - он подумал. – Мне кажется, ты ставишь на эту ставку слишком много. Да, корабли будут, но не думаю, что основное сражение будет проходить на море.

Себастьян видел сомнение и в глазах отца, и в глазах мистера О’Доннелла, хотя идея с продовольствием и была поддержана.
– Разумеется, – ответил он, – я и не собирался говорить каждому о том, что в интересы семьи Арн, помимо всего прочего, входит и поставка продовольствия вражеской империи только, разумеется, потому, что у нас милосердия и сострадания так же много, как и денег.
Помимо всего прочего, Яну не нравилось и то, что его, кажется, не воспринимали всерьёз. Да, ему дали шанс проявить себя, но особо не надеялись на его успех, и это было равносильно оскорблению.
Он привык работать с людьми, которые ценят его способности. Впрочем, и доказывать что-то Себастьяну тоже было не привыкать. Уйдя из семьи, выжив и даже поднявшись без помощи всемогущего отца, он доказал, что способен что-то и без поддержки.
При нынешней политической ситуации ему было необходимо его имя, но теперь Себастьян относился ко всему иначе, потому что люди, с которыми он будет сталкиваться, будут знать его не только как сына Валентина Арна, а как личность – как человека, который чего-то стоит сам по себе.
– За репутацию мистера О’Доннелла не беспокойся, ты даже не представляешь насколько нам с ним повезло. Но с кораблями… Мне кажется, ты ставишь на эту ставку слишком много. Да, корабли будут, но не думаю, что основное сражение будет проходить на море.
– Почему вы так уверены, что есть всего два места, где может происходить сражение? Почему не предполагаете, что оно будет на территории Ремпета, или же, что какая-нибудь из армий не захочет срезать путь, через наши относительно безлюдные северные земли? Все заключенные договора могут превратиться в раскрашенную бумагу в один момент, а противостоять двум большим армиям императрица не сможет, империя и так обескровлена восстанием на юге. Или вы надеетесь на порядочность императоров-соседов? Кстати, о юге – море – это изначально их территория, и если всё же, решите делать ставку на него, стоит улаживать дела и южанами.
Выслушав всё, Себастьян скрестил руки на груди и приготовился высказать мнение в защиту своей теории:
– Война между Минуром и Ниарисом уж точно не будет проходить на территории Ремпета. Об этом можете не переживать, – добавил он загадочно, не собираясь раскрывать всех своих тайн. – Да, у вас обоих есть отличные связи, но и у меня они есть, и что-то мне подсказывает, что в случае этой войны мои связи и достовернее, и влиятельнее. Что же до договора с южанами, – и он насмешливо посмотрел на хозяина кабинета, – то, раз уж нам так повезло с мистером О’Доннеллом, полагаю, ему не составит никакого труда найти с ними общий язык.

Напору молодого Арна можно было только позавидовать, а его наглость порождала слабую надежду на то, что предприятие будет успешным. Робость, человеколюбие, сострадание – когда в деле смешиваются политика и золото, таким словам, не то что качествам, нет места. Это потом уже можно будет поразмыслить и подобрать красивые цели, высокие жертвы, стремления, оправдания. Но сейчас они лишние.
– Да, у вас обоих есть отличные связи, но и у меня они есть, и что-то мне подсказывает, что в случае этой войны мои связи и достовернее, и влиятельнее.
- Мне нравится ваша уверенность, лорд Арн, но я не хочу сталкиваться с сюрпризами, особенно, если они выглядят пустословным хвастовством, - удовольствие полагаться только на чьи-то амбиции Людвиг считал довольно сомнительным.
- … Раз уж нам так повезло с мистером О’Доннеллом, полагаю, ему не составит никакого труда найти с ними общий язык.
- Лорд Арн, - Людвиг усмехнулся. – Спешу напомнить вам, что я считаю себя приличным торговым компаньоном, но никак не личным коммивояжером дома Арнов.

Valentin  Arn
( Ludwig O'Donnell)

Промолчав пару раз, он окончательно передал своему сыну главенствующее место при проведении переговоров. И сейчас, видя, что его мальчик совершает ошибки он с трудом сдерживался, чтобы не вмешаться.
Валентин прекрасно осознавал, что вечно прятаться за его спиной сын не должен. Да и не в характере Себастьяна подобное поведение. Его наследник уже достаточно взрослый, а это значит, что пришло время, чтобы он начал набивать свои собственные шишки.
Людвиг хитрый лис, но лис со знакомыми повадками. Своего он не упустит, особенно того, что преподносят ему на серебряном блюде. Вот только не все ведут переговоры так, как О'Доннелл. Сейчас Себастьян влезал в политику, а прямота в ней не приветствуется. Очень мало кто способен говорить всё, что думает, и поступать так, как считает нужным. Зачастую это разделение обещаний и поступков, нужно уметь слышать подлинный смысл сообщения, и вечное корректирование своих планов, никто не рубит с плеча. К сожалению мужчина видел сейчас главную ошибку, которую допускал его сын. Ошибку, которая стала и вечной проблемой его дочери. Они оба полагали, что, имея фамилию Арн, могут поступать как угодно, и им всё будет прощено. Сам глава семьи прекрасно знал и о том, на что может реально рассчитывать, и о том, насколько быстро можно потерять всё, что имеешь и на что так полагаешься. В том котле, куда сейчас добровольно влезал его наследник, зачастую, не знатных фамилий не водится.
Тем не менее он снова промолчал, решив стать лишь наблюдателем в дальнейшем, подумав о том, что поговорить о  ценности громкой фамилии с сыном всё-таки стоит.

Отредактировано NPC (2016-05-25 12:19:18)

Себастьян старался подавить растущий гнев, но удавалось это с трудом. Повлияли и предыдущие встречи с представителями аристократии, с которыми Арн предпочёл бы не видеться в своей жизни никогда.
А между тем, его раздражение, судя по всему, передалось и собеседнику:
– Считайте что хотите, но вкладывать своё время и средства в спесь я не намерен.
«Вас легко можно заменить, как и любого другого человека», – подумал Ян, но воздержался от произнесения этого вслух. Незаменимых людей не было, но Людвиг О’Доннелл имел определённую репутацию среди тех, с кем им придётся сотрудничать, и у него были все нужные для их дела связи. Чтобы его заменить, потребуется очень много времени.
– Лорд Арн,, мне глубоко безразличны ваши моральные принципы и те рвения, с которыми вы планируете вести свои дела. Для меня вы молодой человек с неоднозначной репутацией, и абсолютным незнанием элементарных правил ведения диалога, и всё, что удерживает меня от того, чтобы скоропостижно скрыться с ваших рассерженных глаз - это присутствие вашего необычайно тихого сегодня отца, которому, в отличии от вас, я имею основания доверять.
– Мистер О’Доннелл, – спокойным тоном отвечал Себастьян, – в нашу последнюю встречу вы были согласны на сотрудничество, но теперь вы отказываетесь как и от своих слов, так и от своих намерений, подвергая сомнению каждое моё слово. Что это – проявление вашего непостоянства или желание выставить себя в лучшем свете перед моим отцом? Так я вас обрадую – мой отец и так хорошего о вас мнения, так что можете больше не стараться. И вы верно заметили – я не сдержан и не намерен терпеть, когда мне в лицо бросают оскорбления, меня не волнуют высшее общество и его правила, потому что я слишком много времени провёл вне его. Но, – Себастьян сделал паузу и продолжил: – я наследник этого рода, и не мне вам напоминать, насколько выгоден союз с Арнами. Если не желаете его прервать, вам придётся терпеть и меня, и мой несносный характер, – Ян позволил себе усмешку. – Отец – это отец, я же веду дела иначе. Или, – тут он мельком посмотрел в сторону главы семьи, – мы в любой момент можем позвать Катарину, и ведите дела с ней.
«И желаю вам в этом удачи», – подумал он насмешливо.
Он повёл плечом и продолжил уже совсем в другом тоне:
– Я предлагаю прекратить демонстрацию общего недоверия друг к другу и попытаться прийти к соглашению. Мистер О’Доннелл, если вам нужны подтверждения моих слов, изложенные письменно, я их вам предоставлю, но своих источников я вам не выдам, уж простите.