Судя по последнему полученному Леонелем письму, в столице происходили весьма интересные события.
     Переворот Бёрка, насколько он сумел понять, прошёл успешно. Так успешно, что, будь это театральная постановка, Лео бы громко хлопал и смеялся от души. Это того стоило.
     Неожиданно на трон села императрица Илария I Вестерлунд. Впрочем, не так уж неожиданно, ведь они уже получили предупреждение и от Ювела Вестерлунда, и от Жасмин Вестерлунд. Не зря же они вознамерились отправить на юг их единственную дочь, надеясь на поддержку и верность южан.
     «Верность можно купить, а поддержка из неё вытекает», – подумал Леонель.
     Увы, но дворяне юга сейчас именно так себя и вели. Де Катальд не одобрял, но и остаться в стороне он тоже не мог, ибо и сам видел выгоду, если поддержит начинания принцессы Аниты.
     Предыдущие правители были лояльно настроены по отношению к югу, чего никак нельзя было сказать о лорде Бёрке. Этот хочет получить всё и сразу, а значит, захочет рано или поздно полностью подчинить себе южные земли, добиться их вассальной зависимости не только на бумаге, но и в действительности.
     Это, конечно же, произойдёт ещё очень не скоро, но де Катальд любил просчитывать все возможности наперёд, чтобы, когда одна из них настанет, не биться головой о стену.
     Маркиз макнул перо в чернильницу и принялся писать ответное письмо:
     «Лорду Ремедию фон Кляулицу.
     Благодарю за сведения, посланные вами. Они были весьма своевременными и позволяют ясно представить события ближайшего будущего.
     Если принцесса Анита, как вы предполагаете, благополучно покинула Таурту и движется сейчас на юг, то наши действия отныне должны быть скоординированными и точными. Восстановления порядка престолонаследия важно как и для юга, так и для столицы…»
     На этой строчке Леонель усмехнулся. Что наяву, что в письме, нужно было уметь правильно намекнуть. Да, югу сейчас важно было сотрудничество Таурты, но говорить об этом прямо, подчёркивая, что это нужно только югу, было нельзя. К тому же, столичные дворяне тоже должны были понимать, чем им грозит возвышение Бёрка. Не зря же они начали эту переписку.
     Добавив ещё пару строк о том, что юг готов к решительным мерам и к оказанию Её Высочеству любой требуемой поддержки, Лео изящно закончил письмо и передал его через своего слугу. Слава Нимосу, что, благодаря магам, не придётся ждать несколько месяцев, чтобы письмо дошло до адресата.

     Ответное письмо, которое маркиз де Катальд получил из столицы, было примерно такого же содержания, какое он ожидал. Лесть, слащавость и, конечно же, заверения в крепкой дружбе.
     «Всё строго по рецепту», – ухмыльнулся Лео.
     Он всё ещё гадал, почему подобная переписка не велась напрямую с Крисом. Лео, конечно, не считал себя пешкой, но Даберт был герцогом, а соответственно, стоял выше Лео и всех остальных. Тем не менее, письма из столицы были адресованы именно ему. Либо лорд фон Кляулиц считал, что с ним легче иметь дела, либо он решил писать подобные письма каждому лорду юга.
     Однако, раз уж всё так случилось, упускать возможность заключить союз с кем-то из столицы де Катальд не собирался.
     К нему поступили кое-какие сведения из столицы. Положение дел герцога было не плачевным, но его дела могли значительно пострадать из-за неугомонности лорда Бёрка. Разумеется, что Ремедий он такого не в восторге. Леонель бы тоже не прыгал от радости.
     Бегать с письмом по всему городу у Леонеля не было времени и желания, а извещать каждого лорда о нём и звать к себе, чтобы обсудить несколько строчек каллиграфии у него тоже не было намерений, поэтому ответ он обдумал и написал сам.
     «… Наше общее дело подлежит тщательному обдумыванию, но, я уверен, в конечном итоге, принесёт удовлетворение обеим сторонам. А так как цель у нас одна, будет гораздо эффективнее работать вместе…»
     Учиться писать с детства было для Лео наказанием. В отличие от своих двух братьев, которые были весьма искусны в письме, у Леонеля в детстве всегда были кляксы едва ли не после каждого слова. Но их отец был человеком весьма настойчивым, и велел учителям не выпускать Лео из комнаты до тех пор, пока его письмо не будет идеальным. В итоге, он провёл в комнате за столом около четырёх дней, причём два из них просто сидел и смотрел на чернила и бумагу, молча ненавидя весь мир и мечтая его разрушить.
     Леонель не одобрял подобных методов своего отца, но результат всегда был налицо. Сейчас, по крайней мере, ему было не стыдно писать кому-то письма.