Император был доволен результатамис бала. Нельзя сказать, чтобы результаты превзошли его ожиданий, но удалось хотя бы начать то, что он запланировал. А это уже что-то.
После бала он не сомкнул глаз, пребывая в раздумьях. Никто его тревожить не осмеливался, поэтому у императора было много времени, чтобы подумать и решить, как быть дальше. Он просчитывал, каким будет следующий ход их врагов, а каким должен быть с учётом их хода его ход. Слишком много повторяющихся слов, но Ювел ничего не мог с этим поделать.
Он устал от внутренних войн и всеми силами хотел бы их прекратить. Он даже взял на себя роль жестокого правителя, чтобы искоренить то зло, что прочто закрепилось в стенах его дворца. Сам бы он выжил здесь, но его дочь...
Ювел был вовсе не уверен в том, что его юная и наивная Анита сможет дальше жить в таком месте среди этих людей. Иногда, очень редко, он пожалел о том, что судьба не одарила его сыном. Он бы хотел, чтобы Анита родилась мальчиком. В таком случае всё было бы куда проще. Представителям мужского пола легче мириться с окружающей их и зачастую незаслуженной ненавистью. Сына бы он научил сражаться и бороться со своими врагами. Аниту он этому не мог научить. Но с другой стороны он был рад видеть рядом с собой чистое и невинное создание, не осквернённое злом.
Ювел тяжело вздохнул.
Управлять империей становилось всё сложнее и сложнее. Врагов становилось всё больше и больше, а о лицемерах в его окружении уж и говорить не стоит. Право слово, в такие моменты Ювел даже начинал уважать Константина и Эмелин. Они, по крайней мере, искренни в своей ненависти. Они чётко дали понять друг другу, каково их отношение, поэтому скрывать им нечего. Умно, с одной стороны. По крайней мере, лицо их врага и его способности им известны. А при таком раскладе гораздо проще бороться.
Тяжёлые думы императора были прерваны его секретарём.
– Ваше Величество, миледи Биолини просит вашей аудиенции, – доложил он ровным голосом.
Вестерлунд кивнул, разрешая. Он ждал этого визита. Не мог не заметить усилия юной леди Куберт. А ещё хотелось бы обсудить некоторые дела, касающиеся Аниты: её воспитание, дальнейшее будущее и прочее в этом же духе.
Когда через минуту Идуберга вошла в его кабинет, император встал и указал ей на удобное кресло, стоящее напротив его рабочего стола:
– Присаживайтесь, леди Биолини. – В ногах правды нет, а разговор у нас предстоит долгий.

Анита. Его юная шестнадцатилетняя дочь. Ювелу всегда казалось, да и сейчас кажется, что он слишком мало проводил с ней времени и слишком мало уделял ей внимания. Анита, конечно, была обеспечена всем. Всем, кроме родительской любви.
Это была проблема императора, но он подозревал, что оставлять маленькую девочку во дворце означает позволить всем остальным тем или иным способом использовать её для достижения своих целей. А ведь во дворце есть такие люди, которых не остановит то, что это всего лишь маленький несмышлённый ребёнок. Аристократия, что бы они о себе ни думали, есть сборище порочных, испорченных и алчных людей. Конечно, Ювел не смел утверждать, что все они такие, но многие, достигнув вершины своей славы, не могли остановиться на достигнутом. Они хотели больше, больше, не замечая, что их амбиции способны разрушить целую империю. Поэтому как он мог позволить Аните с самого детства расти здесь?
Тогда он считал, что его решение было верным, а теперь он опасался, что ошибся. Раньше он думал, что с возрастом Анита свыкнется с мыслью о том, что добро не всегда побеждает зло, что наивность со временем уйдёт, но, смотря на неё, он видел в её глазах святую простоту и невинность. Хорошо, с одной стороны, что его ребёнок не вырос монстром, но, с другой стороны, как же она дальше будет жить в этом мире, где властвует зло?
Ювел устало вздохнул, когда услышал слова Идуберги. Они подтверждали опасения императора.
Ему не нравилось повышенное внимание остальных к его дочери. Так и должно быть, конечно, ведь она – наследница, будущее империи, но её должны уважать, как и его, а не пытаться использовать.
Опыт правления приходит с годами, но в случае с Анитой Ювел очень сильно в этом сомневался. На покой он уходить не собирался, но считал себя обязанным подготовить Аниту к тому, чтобы она стала достойной представительницей династии Вестерлунд.
– "Событие" – это миледи Илона Куберт, которая пыталась весь вечер завлечь вас разговором? – уточнил император.
Он отличался своей наблюдательностью. На балу произошло много чего, что должно было бы остаться для него незаметным, да не осталось. Да и Линберг постарался.
– Но вернёмся к Аните. Что вы предлагаете?
При всей своей мудрости император, увы, не знал ничего о том, как воспитывать детей (а тем более дочерей), всецело доверив это дело леди Биолини.

Мужчина выдал усталую то ли улыбку, то ли усмешку. Он сам не понял, что это было.
Он бы хотел, чтобы ради его свержения его враги действовали напрямую, а не посредством приближённых к нему людей. Он уже привык к постоянной опасности, поэтому всегда был настороже. Но вмешивать в это свою совсем ещё юную дочь ему ой как не хотелось.
Всё, сказанное Идубергой, было чистейшей правдой. Анита нисколько не разбиралась ни в людях, ни тем более в политике. Иногда Ювелу даже казалось, что она смотрит на мир так, будто здесь всё по-сказочному. Есть добрые герои, а есть злые. Но, увы, в жизни добро не всегда побеждает зло. Обычно бывает наоборот. Чтобы победить, многие отказываются от принципов, напрочь забывают о понятии честь, теряют свою человечность. Это жестокий мир, к которому Аните нужно будет приспособиться, чтобы выжить.
– Подыскать ей мужа, будущего императора Ремпета в любом случае необходимо, – ответил Ювел, выслушав Идубергу. – В конце концов, вы всё же правы. К сожалению, я уже не двадцатилетний юнец. И кто знает, сколько мне ещё осталось править...
Император воспринимал положением дел должным образом. Все люди смертны. Когда-нибудь и он умрёт. Но перед смертью ему бы хотелось убедиться, что судьба его дочери и его империи не будет плачевной.
– Как отец я бы сказал, что можно заняться поисками моего будущего зятя, который был бы достоин взвалить на себя тяжкий груз ношения титула императора, и на этом остановиться, не загружая Аниту лишними проблемами. Но как старший из рода Вестерлунд, как император, я бы не хотел, чтобы власть перешла от нашего рода к другому, не хотел бы, чтобы Анита стояла в стороне, пока представитель другой династии, будь он хоть трижды достоин, будет править Ремпетом.
Во время всей этой пылкой речи голос императора то понижался, то повышался, по мере того, как его эмоции сменялись одна другой. Когда речь шла об империи и его семье, он всегда старался найти наилучшее решение. Но в данном случае наилучшее решение для империи и рода Вестерлунд могло стать наихудшим решением для блага Аниты. Его всегда учили, что благо одного человека нельзя ставить выше всех остальных людей, что одним человеком можно пожертвовать ради спасения всех остальных. Он был согласен с такой политикой, но не когда речь идёт о жизни ЕГО дочери.
Руки его были так сильно сжаты в кулаки, что аж побелели.
Ювел хорошо разбирался в людях. Это в нём с детства проявлялось. Поэтому, посмотрев на леди Биолини, он сразу понял, в чём причина это странного взгляда.
– Это вовсе не ваша вина, леди Биолини, – сказал он. – Вы всё сделали правильно. Если человек уже родился таким, нельзя его кардинально поменять. А если попробовать, то можно получить жадного до власти монстра.
То, что сказала его собеседница дальше, заставило императора горько усмехнуться. Ему уже трижды за такой короткий промежуток времени, напоминали о его смерти.
– Я бы хотела, чтобы Аниту всё равно обучали хотя бы ведению интриг.
Это показалось императору разумным.
– Вы этим и займитесь, – сказал он. – Не хочу, чтобы посторонние в это вмешивались. А вам я доверяю.
Лицо мужчины приобрело суровое выражение. Та сцена между Илоной и Идубергой не выходила из головы. Да и слишком уж дружелюбно вели себя МакГрегор и Бёрк на том балу. Неужели успели спеться?
– О влиянии нежелательных лиц, – задумчиво проговорил он. – Во время бала я заметил стремление только людей Бёрка завладеть вашим вниманием и таким образом повлиять на Аниту. Но я не заметил ничего подобного со стороны МакГрегор. Пока не заметил. Но думаю, Аниту стоит держать и от этой милой дамы подальше.

– Если в этом и есть чья-то вина, то она точно не ваша, – проговорил Вестерлунд.
Да, они поручили воспитание своего ребёнка няне, но это вовсе не означало, что весь груз нужно было свалить на Идубергу. С горечью император подумал о том, какой же он ужасный отец. Он любил Аниту, заботился о ней, но ему стоило быть более дальновидным. Ведь его же самого родители подготовили к будущей жизни, а его дочь, его единственная наследница, может вот-вот остаться без поддержки.
Вопрос замужества был сейчас не менее важен, чем дальнейшее воспитание принцессы. Ей стоило подобрать достойного мужа, но здесь Ювел сомневался. Судьба дочери и судьба империи. Что для него важнее?
Внезапно Ювел принял решение, которое удивило и его самого.
– Научите её тому, что знаете и тому, что считаете нужным, леди Биолини. А я дополню. Кроме всего вами перечисленного ей также нужно научиться разбираться в людях и принимать решения, переступая себя. Она всё же Вестерлунд, а принятие порой жёстких решений, кажется, стало нашей семейной чертой...
Император нахмурился.
Сколько ему ещё осталось править, он не знал. Был уверен лишь в том, что когда власть сменится, начнётся такое, что для того чтобы справиться с этим, нужны будут твёрдая рука, острый ум и умение управлять ситуацией.
– Я ничего не имею против Эмелин МакГрегор, если хорошо подумать. Её родители были достойными людьми. Дуглас даже был в некотором роде моим другом, хоть многие и подозревали обратное. Но, боюсь, не зная, кто убил её родителей, Эмелин подозревает и лично меня тоже. А Бёрк... что ж, это отдельная история.
Вспомнив, Ювел с такой силой сжал лежащий у него на столе бокал, что тот треснул.
– Да, я решительно против того, чтобы кто-то из них двоих имел влияние на Аниту. Конечно, нельзя запретить им видеться с принцессой, но все эти визиты и встречи должны проходить под пристальным наблюдением. И не дай Нимос кто-то из них решится что-нибудь сделать...