Ребекка понимала, что очень важно найти тех людей, которые хотят навредить этому городу, и не важно, за что они борются. Она всегда была против насилия, какими бы ни были цели. Борьба с вампирами показала ей, насколько бессмысленным всё это было. Столько веков потратить на кровопролития, чтобы в итоге заключить с ними союз. Оказывается, всё это время они сражались ни за что.
Графиня не удивилась, увидев в здании следственного комитета Витторию Рамос. Многие аристократы столкнулись с культом Крива, и это тревожило больше и больше. Обычно подобная гадость распространяется среди простонародья, а сейчас в этом, кажется, были замешаны и высокопоставленные люди.
"И чего им не хватает в жизни, что они решили отвернуться от света Нимоса и принять тьму Крива?" – думала Лангара.
Она знала, что Самаэля уже расспрашивали о том, что случилось той ночью, но основным действующим лицом тогда была Ребекка, поэтому её и попросили в настоятельной форме прийти и дать показания. Графиня решила, что лучше будет сделать, как они говорят, чтобы её потом не обвинили в помощи приспешнику Крива.
А она ведь действительно помогла ему, и при желании её можно будет обвинить в этом, даже если Ребекка не знала о том, что Джонатан Лютер поклонялся Криву.
Было забавно и грустно одновременно от того, что её возвращение в Таурту ознаменовалась такими гадкими событиями, однако ничего уже не поделаешь.
Когда их пригласили войти в кабинет, графиня чинно поднялась и, оправив тёмно-розовое платье, вошла.

Азарх получал удовольствие от допросов с пристрастиями, но сегодня так развлечься не получится. Он должен был поговорить со свидетелями, которые так или иначе сталкивались с культом Крива. Ни о каких пытках не было и речи, поэтому время, проведённое здесь, будет унылым, как неудачная постановка.
Для дачи показаний пришли три женщины, что сделало его ещё более унылым, ведь ни одна из них его не привлекала.
Ещё один свидетель опаздывал или решил вообще не приходить.
– Давайте закончим со всем поскорее.
– Всё будет зависеть только от вас, – пожал плечами вампир.
В его намерения не входило задерживать здесь этих милых дам и задерживаться самому. Если они ответят на все его вопросы быстро, то и уйдут отсюда раньше, чем планировали. Уиллферд будет этому только рад.
Он вообще считал, что эта работа не для него. Сюда бы Эрин, а ещё лучше – Хильму. Она прекрасно ладила с людьми и не испытывала периодического желания впиться в чью-то шею, чтобы выпить крови.
Азарх свои инстинкты сдерживал, но это не означало, что он не был вампиром – он им всегда оставался.
Посмотрев поочерёдно на каждую из женщин, он задал первый вопрос:
– Итак, кто из вас сталкивался с магом по имени Джонатан Лютер?
Ответ на этот вопрос ему был известен, поэтому он был просто проверкой на лояльность. Азарх был в достаточно плохом настроении, чтобы обвинить лгущего свидетеля в пособничестве культу Крива, а это, как известно, сурово карается законом.
Несмотря на то, что считает большинство, Уиллферд считал такой приговор справедливым. Люди должны бояться, чтобы не совершать преступлений. Если они настолько глупы, чтобы обратиться в веру в демона, то пусть хотя бы боятся наказания за это. Чем страшнее будет казнь, тем меньше будет желающих через такое пройти. Жёсткий, но действенный метод.
В отличие от остальных экзорцистов, он не был неженкой. Он выполнял свою работу – без эмоций и методично. Пока остальные думали о моральной стороне их работы, вампир думал о фактической. Если всё время думать о том, что жестокость – это плохо, – то лучше вообще никогда не начинать бороться с культом Крива. Плохо поклоняться этому демону, а уничтожать его последователей – это благое дело, даже если вершится оно не во славу богов.
– Что вы можете о нём рассказать? – задал он следующий вопрос.