Annabella Underhill
(Thora Andersen)

Конечно, если нужно сделать грязную работу, нужно поручить её Анни. Кто же ещё будет "рад" пытать ради получения сведений? Уж точно не лорд Бёрк собственной персоной. Да и Тигран этим заниматься не станет – можно ведь запачкать ручки, пока кого-то пытаешь!
Аннабелла не любила эту часть своей работы, но за неё ей хорошо платили, поэтому изредка можно было потерпеть.
Нового "подопечного" привела какая-то женщина, явно иностранка. Анни, конечно, было интересно, кто она такая, но с ней никто не поделился этим. Расспрашивать из любопытства она ни за что не станет – Андерхилл себя ещё уважала, несмотря на всю неблагодарную работу, которую ей поручали.
– Что вы уже от него узнали? – спросила Аннабелла. – Не хотелось бы задавать ему одни и те же вопросы дважды.
Её уже предупредили, что Джонатаном Лютером займутся до неё, а ей просто нужно продолжить, но женщина не замечала на нём никаких следов внешнего воздействия. Кем бы ни была эта иностранка, методы проведения допросов у неё были отличные от Тайной канцелярии.
Андерхилл не считала, что допросы были проявлением бессердечности и жестокости. Если ты совершил преступление, то тебя ждёт соответствующее наказание. Это и только это являлось справедливостью. Когда кто-то не желал сознаваться в содеянном или в том, что ещё произойдёт, нужно применять любые методы, чтобы его разговорить. Правда, чего Аннабелла не любила, так это делать всё своими руками. Она понимала действенность таких мер, понимала, что имеет дела с преступниками, которые, в принципе, заслуживают всё, но она не могла слышать их крики, звуки ломающихся костей и даже предсмертные хрипы. После всего, она ведь была обычной женщиной, у которой всё ещё оставалось сердце, которым она могла чувствовать.
"Я должна добиться правды", – повторила она себе.
Ей дали конкретное задание, и Андерхилл не могла его не выполнить.

«Почему меня не могут сразу убить?» – застонал Джонатан.
Изначально он был настроен решительно, но страх перед тем, что его ожидало, победил. Его уже немного потрепали, и маг надеялся, что на этом всё, но эти люди ещё и не начали толком.  Основное действие должно было начаться с минуты на минуту.
В своих силах Лютер не был уверен. Ему хотелось умереть, чтобы не выдавать тайны. Он ведь всё равно будет казнён, но ему не хотелось тащить за собой ещё и Зои. Она ему всё-таки очень нравилась, хоть никогда об этом не узнает.
Ментального вмешательства он не очень-то боялся, потому что на его сознании стояла внушительная защита. Если допрашивать его будут обычными методами, он, конечно, постарается как можно дольше утаивать сведения о Зои, но… сколько пройдёт времени, прежде чем он окончательно сломается? И останется ли к тому времени в нём хоть что-то человеческое?
Лютер был беспечным весельчаком снаружи, но внутри… внутри страхи были такие же, как и у всех людей.
Маг прикрыл глаза, стараясь успокоиться и не слушать своё быстро бьющееся сердце.

Джина на самом деле не любила кого-то пытать или отдавать подобные приказы, но, являясь лидером экзорцистов, она должна была быть жестокой и беспощадной к тем, кто пошёл против Нимоса. Джонатан Лютер и ему подобные хотели устроить революцию, призывая людей к неправильной вере, отвратительной любому, кто всем сердцем верит в Нимоса. Такое не должно было оставаться безнаказанным. Если для того, чтобы истребить их всех, ей потребуется пролить реки крови, она так и сделает.
"Но не перейди черту, иначе сама ничем не будешь от них отличаться", – услышала она.
Леру не обернулась на голос духа, так как всё её внимание приковал к себе Джонатан Лютер.
– Где находится ваше убежище?
Этот вопрос Реджина не задавала, потому что знала – в Тайной канцелярии тоже заинтересуются. Раз уж у них была предварительная договорённость, то плодами этого союза нужно было пользоваться.
– Дальше будет только хуже, так что говори, и быстрее.
Было бы прекрасно, если бы Лютер заговорил прямо сейчас. Это сэкономило бы им время, а также избавило от его криков. Она знала, что для него всё только начинается, если он и дальше будет упорствовать.
Где-то в глубине души женщина даже восхищалась такой стойкости, ведь даже за правое дело люди не всегда готовы стоять до конца. Этот маг искренне верил в то, что его убеждения верны, и что он поступает так, как велит ему совесть. Правда, он так и не смог объяснить, что же хорошего было в поджоге храма и убийстве невинной женщины.
"Тебе не нужно его допрашивать, чтобы узнать всю правду – ты можешь обратиться к духам, которые знают больше, чем живые. Или ты не хочешь этого делать, потому что считаешь, что он заслуживает боли и мучений?"
"К медиумам люди ещё не привыкли – я должна пойти и сказать, что получила сведения от духов?"
"Жалкое оправдание".
Реджина сжала руки в кулаки.
В последнее время духи слишком распоясались. Они по-прежнему делились своей силой и своими знаниями, но были уж слишком словоохотливы, и их слова обычно граничили с наглостью и откровенной насмешкой. Раньше такое случалось, но только с некоторыми духами, которые были либо очень стары и устали от жизни между мирами, либо имели такой же язвительный характер и при жизни. Однако сейчас это было нечто иное, и ей предстояло разобраться, что же именно.