Веллен не думал, что его маленькая затея будет иметь такой оглушительный успех. Он решил сорвать урок практической магии. Он, конечно, находил этот предмет очень полезным, но его вёл Ортальд, а Вел намеревался показать дорогому родственничку, что с его желаниями тоже нужно считаться. Его никто не спрашивал, хочет ли он учиться в Гране, так что…
В целом, Прайс решил немного позабавиться – поймав на улице несколько пауков, он осторожно опустил одного из них за ворот какой-то блондинки, второго пустил гулять по длинной парте рядом с ней же, ну а остальных раскидал, не глядя, куда.
Эффекта пришлось ждать несколько минут, но это того стоило. Кто-то начал визжать, а остальные визг подхватили. Одна не совсем нормальная его однокурсница попыталась каким-то заклинанием поджечь паука. Бедное насекомое сгорело, но вместе с партой. Как-то так получилось, что огонь быстро перекинулся и на стулья. Все начали бежать из кабинета.
Веллен тоже не хотел сгореть, но, прежде чем выйти из кабинета, он вдоволь насмеялся.
«Чтобы сорвать урок, нужно всего-то поймать несколько пауков», – подумал он с каким-то детским восторгом.
Его поступки не всегда были похожи на действия двадцатилетнего парня, но в своём нежелании учиться здесь Веллен был готов даже выставить себя полным идиотом, каким он точно не являлся. Ему просто нужно было больше свободы, а здесь её не было. Ортальд установил такие правила, что житься студентам вроде Вела не было. Нельзя было ни с друзьями нормально пообщаться, ни даже уединиться с понравившейся девушкой. Тех двух дней, которые давались на отдых, было явно маловато, но Ортальд, конечно же, этого не понимал. Он считал, что всё более чем в порядке.
Кое-кто из студентов остался тушить пожар, но Прайсу было как-то не до этого. Он буквально выбежал из кабинета, где можно было вдохнуть немного свежего воздуха и решить, что делать дальше. До следующей пары у него была уйма времени, и его нужно было на что-то потратить. Не зря же он так хорошо потрудился на практике!

– Пойдёшь со мной. И не думай, что я не знаю, что это была твоя выходка – больше просто некому.
Веллен пытался вырваться из цепкого захвата, но проще было лишиться уха, чем сбежать, поэтому ему оставалось только следовать за Ортальдом и кричать, чтобы тот немедленно отпустил его.
Правда, они так и дошли до его кабинета, куда его просто затолкнули.
Почувствовав, что его ухо, наконец, отпустили, Вел немедленно поднёс к нему левую руку. Ухо горело, как будто его обдали кипятком.
– Больно же! – пожаловался Вел. – Не боишься, что твои богатые покровители лишат тебя должности за жестокое обращение со студентами?
Он, впрочем, сомневался, что эта угроза сработает, но иногда он говорил первое, что придёт в голову, а приходила, в основном, чушь. К тому же, Веллен поймал себя на мысли, что неосознанно тянет время, потому что он не знал, что предпримет Ортальд. Он сейчас был зол, но что он сделает? В наказаниях его дядя был непредсказуем. Правда, в стенах этой Академии ему будет сложнее подобрать что-нибудь, потому что ограничений и так было достаточно. Для того, кто привык к разгульной жизни, Гран был тюрьмой.
– Ну, и что дальше? – приняв независимый вид, спросил студент.
Скорее всего, сейчас последует долгая отповедь, суть которой заключается в том, какой он отвратительный студент и вообще позор всей аристократии. Веллен это уже сотни раз слышал, в разных вариациях, от разных людей. Однако это его нисколько не меняло – Веллен Прайс не так легко поддавался мнению большинства.
Развалившись в кресле, Веллен посмотрел на Ортальда снизу вверх и с широкой улыбкой объявил:
– Я уже знаю, что ты хочешь сказать, но я знаю ещё лучше, что твои слова на меня никак не подействуют. Что бы ты ни говорил, я всё равно останусь при своём. Я ненавижу эту Академию и не хочу здесь учиться. Поэтому сделай одолжение нам обоим – просто исключи меня. Или в следующий раз я обрушу эти стены.
Веллен понял, что сейчас самое время заявить о своих желаниях. Нужно просто расставить всё по местам и дать Ортальду понять, что будет, если его не послушаются. Ему вряд ли понравится разрушенная Академия, а вот Академия без непутёвого племянника – самое то.
– Стены ты вряд ли сможешь так быстро восстановить, – ухмыльнулся Вел, хотя сегодня у него и в мыслях не было как-то вредить Академии. Но, оказалось, это хорошая идея, которая поможет ему сбежать отсюда.

– Ты прав. Словами я вряд ли чего-то добьюсь, ведь твой мозг их уже не воспринимает. Мы поступим иначе…
«И что же он задумал?» – Вел был даже заинтригован.
Впрочем, на то, чтобы строить предположения, у него не было времени, так как Ортальд резко приказал:
– Встать! Вытянуть руки ладонями вверх!
– Чего? – от неожиданности выпалил Вел.
– И я не намерен ждать. Не усугубляй своё положение – оно и так безрадостное.
Хорошо изучивший своего дядю Веллен знал, что, когда тот говорит таким тоном, с ним лучше не спорить. Обычно в доме Вел старался куда-нибудь сбежать, чтобы не попасть под раздачу, но здесь бежать было некуда. К тому же, было бы глупо сбегать после того, что он здесь наговорил. Теперь нужно было стоять на своём до последнего, что бы это ни значило.
Прайс встал и вытянул руки вперёд, как ему и было велено, хотя всё это казалось ему нелепым. Вид у Веллена при этом был самый беспечный и немного даже презрительный.
Ортальд зачем-то высунулся из окна, что сделало происходящее ещё более нелепым.
«Да что он творит?»
Ответ на этот вопрос он получил вскоре, потому что, когда Ортальд повернулся к нему лицом, в руке у него был прут, и герцог угрожающе им размахивал в воздухе.
«Эй, мы так не договаривались!» – несколько панически подумал Вел, которому не нравилось, к чему всё идёт. Конечно, нельзя было сказать, что подобные ситуации раньше с ним не происходили, но тогда ему было меньше шестнадцати, поэтому в том не было ничего неправильного. Сейчас же ему было двадцать, и Ортальд решил его выпороть!
Первой мыслью Вела было плюнуть на всё и уйти, но какое-то упрямство продолжало держать его руки вытянутыми.
Видимо, разозлился Ортальд знатно, потому что Велу пришлось закусить губу до крови, чтобы не проронить ни звука. Ему было ужасно больно, но, получив четыре удара, после которых Ортальд сделал паузу, он пренебрежительно спросил:
– Всё?

Надежда на то, что его наказание на этом и закончится, была безжалостно убита.
– Нет, не всё. Будем продолжать до тех пор, пока до тебя не дойдёт.
Веллен сцепил зубы, когда удары продолжились сыпаться на него. Ему казалось, что руки уже разодраны в кровь. Это, разумеется, было преувеличением, потому что они были целы, но ощущение было сильнее.
Когда Ортальд остановился в очередной раз, Веллен не решился ничего сказать, потому что ему не хотелось повторения. На ладонях уже отчётливо образовались рубцы, и они нестерпимо болели. Ему понадобилась вся его сила воли, чтобы не издать ни звука. К тому же, хотелось окунуть руки во что-то холодное, хоть Вел и не был уверен, что это поможет.
– Сядь.
Решимость к неподчинению у него изрядно понизилась, поэтому Вел беспрекословно сел.
Руки он положил на колени, чтобы Ортальд не видел, как он сжимает и разжимает кулаки, пытаясь хоть как-то снизить боль.
В него внезапно полетел платок, а Ортальд сказал:
– Утрись, кровь из прокушенной губы вряд ли поможет тебе меня одолеть. По крайней мере, сейчас. Особенно учитывая то, что учишься ты неважно.
– Тебе обязательно это упоминать? – сварливо спросил Вел, не прикасаясь к платку. Вместо этого он стёр кровь с губ и возле них языком. Пусть не очень красиво, зато вопреки Ортальду. Не то чтобы он хотел намеренно его разозлить… хотя да, хотел. Но делал это Веллен осторожно, дабы не нарваться на ещё одну порку, на этот раз более суровую. Помня свои предыдущие годы, он знал, что Ортальд может бить сильнее и не только по рукам. Пережить это снова не хотелось бы.
– В будущем ты получишь титул и земли, которые принадлежали твоему отцу. И ты должен стать достойным представителем рода, а не уподобляться всяким разгильдяям, с которыми ты водишь компанию. Я могу каждый раз вправлять тебе мозги таким же образом, как сейчас, но ты уверен, что тебе это необходимо? Почему бы самому не взяться за ум?
Веллен не любил упоминаний о своих родителях, потому что с детства у него закрепилась мысль, что они его бросили. Он ничего о них не знал и с Ортальдом тоже о них не говорил. Но они оба решили покинуть этот мир, оставив в нём своего сына, который на тот момент был ещё слишком мал, чтобы что-то понять.
Его отцом всегда был Ортальд. Наверное, именно поэтому он имел какое-то влияние на Веллена – парень его слушался, пусть и не с первого раза.
– Ортальд, – произнёс он в ответ несколько устало, – я не думаю, что управлять землями моего отца, – это предел моих мечтаний. Твой брат не был моим отцом. По крайней мере, не был им по-настоящему. Отцом я всегда считал тебя, хоть никогда и не называл так.
Помолчав немного, Вел добавил:
– Сегодня я не планировал пожара… а срыв урока был просто делом принципа – ты отправил меня в эту Академию, не спросив, хочу ли я этого. Может, у меня были другие планы? Может, я вообще не хотел развивать свой магический дар? Возможно даже, я не хочу становиться маркизом Прайсом… Я не знаю, чего я хочу, пусть я и понял, что мой сегодняшний поступок был… некорректен.

– Буду упоминать столько, сколько пожелаю нужным, – услышал Веллен.
Он подумал, что упрямство всё-таки было их семейной чертой, и не имеет значения, в какой форме оно проявлялось. Возможно, Ортальда в своё время изгнали из двора, потому что он был слишком упрям, чтобы подчиниться императору, который ему не нравился.
«Зато нынешний его вполне устраивает», – подумал он невольно.
О дружбе между ректором Академии Гран и главой Тайной канцелярии было известно всем. Впрочем, никто не мог сказать, что данную должность Ортальд занимал незаслуженно. Конечно, дружба сыграла ключевую роль, но в остальном же их ректор был справедливым, хоть порой и весьма занудливым.
– Осознание – это хороший шаг. Я рад, что ты понимаешь, что поступил глупо.
Прайс мысленно воззвал к богам, моля их о том, чтобы они отговорили Ортальда читать ему лекции о том, как нехорошо то, что он сделал. Он понял это и безо всяких наставлений, а если Ортальд сейчас выдаст ему очередную высокопарную речь, Веллен что-нибудь сделает ему назло…
– Я тебя услышал и понял, но на отчисление из Академии даже не надейся. И не провоцируй меня, потому что о любом твоём проступке отныне будут докладывать лично мне, а не леди Бёрк, которая бывает слишком мягкой к своим студентам. За каждую твою глупость, за каждый провал ты будешь соответствующе наказан. Ты закончишь эту Академию, получишь диплом, а потом… поступай так, как посчитаешь нужным. Я дам тебе возможность принять самостоятельное и осознанное решение. Я лишь надеюсь, что оно будет правильным – не хочу, чтобы наперекор мне ты снова выкинул какую-то глупость. Я не твой враг.
Вел ожидал совсем не такого решения и, признаться, был разочарован. Ещё четыре бесполезных года в этой Академии…
Однако он знал, что сейчас ему не стоит спорить с дядей – со стороны Ортальда это была действительно большая уступка. Возможно, это большее, на что он был способен.
– Что ж, это больше, чем ничего, – протянул Вел. – Хорошо. Мне не очень-то нравится, но я принимаю эти условия.
«Как будто у меня есть выбор!»
Проблема была ещё и в том, что Вел не знал, какое решение он примет через четыре года. Кем ему быть и что ему делать? Он не хотел, чтобы его жизнью распоряжались за него, но Веллен и сам не очень-то чётко представлял, чего же он хочет.
Обсуждать это с Ортальдом он не хотел, поэтому молча покинул его кабинет. Ему нужно было многое обдумать, но на это уйдёт не один день.