В книжной лавке Арвида Деверо было тихо. Даже слишком тихо, если задуматься. Так было отнюдь не всегда, но довольно часто, что делало работу здесь едва ощутимой и не серьезной, словно ее не было вовсе. Наверное, поэтому Эйнсли не испытывал раздражения касательно того, что его окружало. Он был в относительном спокойствии, потому что тишина помещения становилась и его тишиной тоже. Юноша удивился тому, что раньше не замечал, насколько сильно он нуждался в этом спокойствии. Оно наполняло его, для того чтобы он ощутил себя также цельно, как и в ту ночь пожара, заменив при этом восторг на что-то более лаконичное и легко переносимое.
Маг знал, что скоро почувствует себя опустошенным.
Тусклый вечереющий свет лениво пробивался через книжные полки, которыми были загромождены все окна. Его лучи были рассеяны по помещению, создавая приятный и мягкий полумрак. Он обволакивал все вокруг, делая очертания вещей размытыми, почти нереальными. Воздух был сперт, и в нем чувствовался едва ощутимый запах горького миндаля и яблочных семечек - так пахли старые книги. Так пахло время и утихшее воодушевление.
Эйнсли сидел за прилавком в своей излюбленной, ничего не выражающей, манере, изредка поглядывая на входную дверь, которая не казалась настроенной впускать кого-то внутрь. Это не было проблемой, в конце-концов, ему не нужно было притворятся тем, кем он не являлся, что не могло не приносить облегчения. Этот день был беден до посетителей, также как и до выручки, но сейчас это тоже не могло никого волновать - Арвид скрупулезно удалился, не сказав ни слова, несколько часов назад, а Эй был слишком равнодушен к деньгам. Юноша сделал глубокий вдох, чувствуя сладость витающую в воздухе, и также глубоко выдохнул, чтобы эта сладость покинула его легкие. Маг снова и снова делал то, что должно было вернуть его в реальность, оторвать от вчерашнего пепла, гари и огня. Получалось неплохо, но иногда перед глазами мелькали слепящие языки пламени, а во рту чувствовалась горечь. Воспоминания были слишком свежими, чтобы просто отбросить их.
Входная дверь распахнулась, и Деверо позволил себе раздраженно хмыкнуть – в последнее время он часто давал себе поблажки – выказывая вялое недовольство, разрушенным спокойствием. Он едва удостоил вошедшего мужчину взглядом, и своей фривольной позы с закинутыми на край прилавка ногами не изменил, выражая максимальное безразличие. Не то чтобы ему было до посетителя какое-то дело, но доброжелательная улыбка, по обычаю, приподняла уголки губ. Эйнсли не успел даже поприветствовать вошедшего, очевидно, потому что просто не спешил этого делать.
Незаинтересованность получалось сохранять до коробки, появившейся прямо перед ним.
– Что вы можете сказать по поводу предмета, лежащего внутри?
Эйнсли поморщился. Мириам приложила слишком много усилий, чтобы ее пасынок сохранял пресловутую чопорность на людях, и такое проявление деловитости в первые секунды знакомства сильно усложняло способность выглядеть дружелюбным. Но маг попытался:
– Прошу прощения, но я предпочитаю не браться за сомнительные дела, – Деверо не видел смысла разыгрывать недоумение. В голос просачивались едкие нотки, но в целом, звучало разумно. – И не заглядывать в сомнительные коробки без всякого объяснения.
Интерес прожигал, мнительность утомляла, но не желала отступать. Эйнсли продолжал добродушно улыбаться, но сощуренный взгляд был прикован к коробке.

Эйнсли никогда не действовал опрометчиво, хоть это и было сложно, учитывая его сильное любопытство и тяжелый характер. Он не был скверным, в том понимании, какое обычно вкладывают в это слово, но, в большинстве своем, не располагал к дальнейшему общению, поэтому звался тяжелым. И, конечно, это проявлялось в особенностях: Эйнсли был сдержан ровно настолько, насколько требовала повседневность, но выходил из себя при любом внешнем вмешательстве в его жизнь, он был вежлив настолько, насколько требовало первое знакомство или кратковременные встречи, но не мог удержать своей язвительности в остальном. Впрочем, сейчас он мог бы попытаться, но обычно это не работало. Именно поэтому Деверо не стал сдерживать кривой усмешки от раздражительного вздоха - ему нравилось действовать на нервы, в какой-то степени, это тешило его самолюбие.
– Мне нужно знать, не наложено ли на кинжал заклинание. Я почти уверен, что оно есть, и что была использована тёмная магия.
Юноша все же удосужился убрать со стола ноги и поднять на посетителя оценивающий взгляд взгляд. Он всегда был оценивающим. Часто в нем мешалась ирония, насмешка, раздражительность, но сейчас взгляд был просто оценивающим и, может, немного заинтересованным. Впрочем, Эйнсли узнал посетителя - мужчина появлялся здесь довольно часто - но на лице юноши не отразилось ничего похожего на узнавание. Он продолжал смотреть, не заботясь о каких-то приличиях, растягивая время до ответа, потому что это всегда раздражало окружающих. Внимательность Эйнсли к деталям никогда его не подводила, вот и сейчас маг легко уловил ненавязчивый жесть демонстрации социального положения собеседника, который был явно лишним, хотя бы потому, что Деверо отметил этот факт довольно давно.
– Если сможете определить, что это за заклинание, и кто его наложил, я заплачу гораздо больше обычной суммы, которую требуют маги за подобного рода услуги.
Деверо подавил тихий смешок, выказывая пренебрежение к этому предложению. Наблюдать за тем, как кто-то пытается решить свои проблемы с помощью такой банальной валюты было забавно, вот только в мире это встречалось сплошь и рядом, поэтому зрелище уже успело наскучить. С другой стороны, Эйнсли был заинтересован, и любопытство требовало удовлетворения, что юноша просто не мог игнорировать.  А кто бы смог?
– Итак, ваш ответ? Я не намерен уговаривать. Откажетесь – найду другого мага, который будет достаточно уверен в своих силах, чтобы справиться с таким заданием.
"Дешевая провокация." – мысленно прокомментировал Эй, не замечая, как тут же на нее поддается. Ему бросили вызов – юноша не мог держать себя в руках, когда ему бросали вызов, и кривов азарт был тому виной. Хотя, сам Деверо предпочел считать это собственным выбором, основанным на желании попрактиковаться в магии.
– Хорошо, –  Эйнсли пренебрежительно дернул плечами, словно, доказывая посетителю всю неохоту, с которой он берется за это "поручение". Со скучающем видом придвинул коробку ближе и пробежался по крышке пальцами правой руки, чтобы считать поверхностную ауру вещицы. – Можно было и не прибегать к блефу. Если бы я согласился сразу, то это бы выглядело беспечно, не находите?
Настроиться на ауру предмета было не сложно из-за родства с ней, не смотря на то, что собеседник глушил ее собственным ореолом, на что юноша недовольно выругался, единожды сбившись. Впрочем, это заняло всего пару минут, после чего последовал вердикт, вынесенный самодовольным тоном:
– Вы, несомненно правы, заклятье действительно есть. Думаю, я смогу определить то, что Вас интересует.

Отредактировано Ainsley Deveraux (2016-08-07 19:12:07)

– Да мне, если честно, плевать, как бы это выглядело и продолжает выглядеть, – отмахивается мужчина, заставив Эйнсли чуть сощуриться и пренебрежительно хмыкнуть, словно это могло задеть его чувства. На деле, ему тоже было плевать, а именно на эмоциональное состояние собеседника. Хочет получить достойный результат – подождет. С другой стороны, неизвестность могла стать весомой причиной для раздражительности и нетерпения, которую маг бы все равно не принял.
– Я подожду здесь, пока вы закончите, –  Деверо проводил мужчину долгим пытливым взглядом, но зацикливаться на его личности не стал, возвращаясь к работе.
Эй вновь пробежал пальцами по поверхности коробки, еще раз убеждаясь в наличии проклятия на предмете внутри. Он и без того был уверен в своем заключении, но долгие и весьма утомительные уроки Мириам  научили его никогда не полагаться на свою уверенность и всегда считаться с собственными сомнениями. Только после пары длительных минут юноша открыл коробку, руководствуясь больше любопытством, чем надобностью это сделать. Не сказать, что это сильно усилило ауру кинжала или упростило его  задачу, но так было спокойнее. Так он знал с чем имел дело. В каком-то смысле. Оценить искусность, с которой было выполнено оружие Деверо не мог, потому что весь подобный хлам для него был лишь переплавленным кованным металлом, не имеющем ценности. В детстве его больше интересовала наука, чем военное дело, а когда отец все же настоял на своем, склоняя младшего сына к обязанности владеть хоть каким-то оружием, Эйнсли интересовала исключительно техника боя. Вполне возможно, что именно из-за этого значимых успехов в этом ключе он так и не достиг. Кинжал был вполне обычным, если бы не густая темная энергия, ощущающаяся без всякой концентрации, сильной, но не давящей из-за родства их аур или чего-то другого, в чем юноша вовсе не хотел копаться.  Без ореола мужчины, что нервно (кажется, он все делал именно так) удалился к дальним полкам с книгами, заклятие ощущалось яснее и чище. Задумчиво нахмурившись , Эй предпринимает попытку коснуться кинжала только для того, чтобы остановиться за несколько мгновений до него. Ему не нужно было говорить об опасности и неосмотрительности, которой он не страдал - все было под контролем, поэтому юноша сократил мгновения до одного и вновь замер. Рука дрожала, а кончики пальцев покалывало, но ничто из этого не было эмоциональной реакцией мага, скорее влиянием предмета. Деверо ощущал, как соприкасаются обе энергии: его и чья-то еще, присвоенная оружию, причудливо сплетаясь невидимыми щупальцами и тут же отталкиваясь друг от друга. Тянуть дальше не имело смысла и Деверо чуть склонился над проклятой вещицей, прикрыв глаза, чтобы прояснить взор и увидеть.
На смену заваленных книгами полок пришла темнота, вслед за ней - серая дымка. Юноша понимал, что не сможет добиться чего-либо без усилий и большой траты собственных сил, коих после бессонной ночи было не много. Церковь все еще горела в его подсознании, и этот момент в его жизни был частью ликования, которое никуда в итоге не приведет. Эйнсли попытался отгородиться от воспоминаний, но дымка никак не хотел отступать, демонстрируя лишь кусковой образ владельца энергии, наложенной на кинжал. Магу показалось, что зайти со стороны исполнителя легче всего, потому что отпечаток наложенный на проклятие, как правило,  сочился его уникальностью, кидая в подсознание разборчивый образ. А Эй был силен в образах.
– Заклинание оставило довольно ясный магический след, – начал говорить  Деверо, надеясь, что его слышно, потому что повторять не собирался. – Его наложила женщина. Сказать возраст не могу – слишком размыто. Блондинка, глаза темные. По состоянию следа, предположу, что она все еще в Таурте или недалеко от нее. Ставлю на первое. Она только исполнитель – это и без магии понятно, но думаю, вы об этом и так знаете. Наниматель тоже женщина, – добавляет юноша, – насколько я в них разбираюсь.
Эйнсли судорожно перевел дыхание, пытаясь выяснить что-либо еще, но лишь недовольно цокает языком, отдергивая руку от кинжала. Он открывает глаза и задумчиво смотрит в коробку, словно расшифровывая те образы, о которых еще не сказал.

Эйнсли сощурился, внимательно разглядывая мужчину и изменения на его лице, отразившиеся после сказанного, то ли пытаясь прочитать, то ли делая это с неплохим успехом. Тот выглядел растерянным? ... Нет, юноша вообще очень сомневался, что таких людей можно удивить, а тем более, застать врасплох, поэтому расценил ступор клиента, как глубокую задумчивость. Кажется, он пытался подогнать услышанное под реальность, окружающую его, перебирая людей и отбрасывая невозможных. А вот на счет успеха этого процесса сказать было нечего. Эй отвел взгляд, вновь сосредотачиваясь на кинжале, поняв, что больше ничего не сможет увидеть по одному выражению на лице, кроме своих, никому ненужных догадок.
Мага мало волновала сама ситуация, причины и люди - ничто из этого его не касалось, а здравомыслие чаще всего брало верх над любопытством - но, не смотря на это, само знание могло статься очень полезным, если знать, как правильно его применить. Хоть сам он и не в полной мере освоил эту игру, но Мириам точно знала, что с этим делать. Ее интриги и шантаж именитых Домов, использование  их слабостей в своих целях - все это было безупречной игрой, что она спланировала уже давно. Но вряд ли Эйнсли решится встретится с мачехой под таким глупым предлогом. Лучше оставить все, как есть.
– Сможете определить её местоположение более точно? В южной она части города или недалеко от центра? – послышался голос мужчины.
В ответ Юноша лишь кивнул, растеряв всю язвительность от навалившейся усталости. Ерничать не хотелось, а вот закончить с этим - еще как.
Он вновь всматривался в проклятый нож, хмурится от белой пелены перед глазами, прилагая все усилия, чтобы не выглядеть уставшим. Кривова гордость все равно не позволит ему отступить.
В этот раз Деверо не закрыл глаз, пытаясь разглядеть что-то в самом блеске закаленного металла и пустоте одновременно, но образы выходили слишком путанными, чтобы растолковать хоть один, не говоря о чем-то определенном. Через несколько длительных минут Эй бросил пытаться "добыть" новую информацию из кинжала и тяжело перевел дыхание, полагаясь на чутье в установлении определенного места. С этим могли возникнуть проблемы, хотя бы потому, что конкретизировать хоть что-то для Эйнсли было сложно. Впрочем, схожесть его энергии с той, что он искал весьма облегчала задачу.
– Не центр. Южная окраина? Да, скорее всего. – Наконец подвел итог маг, отводя взгляд от оружия – от одного его вида начинала кружиться голова.  В конце концов, он сделал все, что мог.