Адель была зла и жаждала крови, насилия и убийств. Такое с ней редко происходило, потому что она не попадала в ситуации вроде сегодняшней.
– Зачем ты ведёшь меня в это убогое место?! – пыталась она вырваться. – С чего ты взял, что я вообще захочу с кем-то говорить о том, что сегодня произошло?!
Несмотря на все её попытки и доводы, они всё же оказались в этом вампирском убежище.
Адель, наконец, вырвала свою руку из крепкой хватки Торреса и вытащила шпильки с волос, распуская тяжёлую причёску. Теперь волосы локонами вились по её спине.
Бирюзовое платье было порвано в нескольких местах, но Адель больше волновала целостность платья, чем то, что некоторые части её тела оказались обнажёнными – в конце концов, в отличие от некоторых замухрышек, ей было, что показать. Волновала Эклунд также и размазанная помада, которая уж точно не делала её привлекательной, поэтому, обнаружив в одной из комнат зеркало, вампирша первым делом принялась подправлять свой макияж.
Закончив, Эклунд села в кресло как раз напротив Габриэля и демонстративно положила ногу на ногу, при этом правой рукой подправляя сбившийся во время сражения и бега кулон в виде сердца. Цепочка, с которой он свисал, была длинной, поэтому кулон недвусмысленно указывал на одну из самых привлекательных, по мнению мужчин, часть тела Адель.
– Ну так что, мы так и будем здесь сидеть? – спросила она, слегка надув губки. – Учти, Торрес, мне здесь очень не нравится. Ты, конечно, милашка, но одним милым личиком меня не удержишь.
Внешность партнёра имела значение для Эклунд, но ещё её интересовала платежеспособность любовника – способен ли он оплачивать все её капризы? Если оказывалось, что мужчина не в состоянии обеспечить любовницу с ясными голубыми глазами, Адель без сожаления его оставляла. За годы жизни она усвоила одно – с мужчинами нужно только так, потому что они возомнили себя богами этого мира, и должна найтись хотя бы одна женщина, которая не пойдёт у них на поводу.
Адель была именно такой женщиной, и она любила, когда ей угождали.
– И кстати, прекрати уже раздевать меня глазами, – сказала Эклунд, но, тем не менее, поменяла позу, откинувшись на спинку кресла и открывая вампиру ещё лучший обзор.

Герта громко хмыкнула. Ещё задолго до того, как девушка переступила порог, она услышала учащённое дыхание бедняжки Габриэля.
- Для такой шлюхи, как ты, тебе самое место на сеновале, - заметила Герта, оскалившись.
– Тебе к лицу прогнившее сено и крысы, - пропела Замора, уже не в силах остановиться. Какого Крива эта шмара пришла в их особняк? Сидела бы в своей «Жемчужине», ан нет! Герта была не в силах долго задерживаться в обществе Адель Энклуд, но сейчас она не смогла устоять перед содержательным разговором. Глаза Герты сузились, превратившись в две щели. В них ясно читалась угроза. Как жаль, что нельзя было воспользоваться ножом. Она бы разукрасила ей личико… Но здравый смысл не позволял сойти Герте с катушек, отчего хотелось выть. Хотелось придушить эту зазнайку, прибить, как муху. Фантазия Герты подкидывала ей очень хорошие идеи, но только этим и приходилось довольствоваться жестокосердной девушке.
«Надеюсь, мне всё же удастся выкроить минутку для неё», - подумала Герта, успокаивая рвущуюся наружу кровожадность. Поесть она поела, но зрелище в виде Энклуд было выше её сил. Поэтому Герта несколько раз пожалела о выпитом до дна ужине. Живот сводило до невозможности.
«Ник, Никулечка, подари мне на день рождения лучшие минуты в жизни, - примеряла в уме Герта. – Разреши мне утопить это гидру.»
Размышления девушки были прерваны звуком приближающихся шагов.
- Оденьтесь, пока ваше позорище ещё кто-то не увидел, - фыркнула она.

– Хочешь, чтобы я сделал это руками? Так это я запросто, милая.
Адель лишь загадочно улыбнулась и с вызовом посмотрела на Габриэля, дразня его ещё больше.
Габриэль был тем типом мужчин, к которым Эклунд могла некоторое время не относиться с презрением. Ей нравились уверенные мужчины, знающие, чего они хотят, а не рохли, которые даже слов подобрать не могут при виде неё.
Впрочем, себе цену вампирша знала, поэтому Габриэля она просто дразнила. Это была своеобразная игра, которая всегда доставляла Адель неописуемое удовольствие.
– Ты прекрасна… – услышала она и слегка приоткрыла губы навстречу ему, но уже через несколько секунд отклонилась в сторону и заливисто рассмеялась.
– Разве я давала своё согласие, Габриэль? Общаясь с девушками известной профессии, ты стал забывать о том, что на свете существуют и другие, которых ты заполучить просто так не можешь.
Спущенная лямка так и болталась в области предплечья, и Адель не спешила поправлять свой наряд.
– Для такой шлюхи, как ты, тебе самое место на сеновале.
Даже не обращая внимания на вошедшую, Адель, слегка поморщив носик, повернулась к Торресу и презрительно произнесла:
– О, теперь я понимаю, откуда у тебя такие отвратительные манеры.
Только после этого она повернула голову в сторону блондинки и немигающим взглядом уставилась на неё.
– Тебе к лицу прогнившее сено и крысы.
Губы Адель растянулись в широкой улыбке:
– Судя по всему, ты там уже не раз побывала, раз знаешь даже такие детали.
Вампирша тряхнула головой и откинула голову назад, обнажая белоснежную шею. С этой позиции она улыбнулась Габриэлю, а затем, словно бы невзначай, коснулась левой рукой его плеча. Если эта маленькая девочка ревнует, то пусть потерпит ещё. Адель никуда уходить не собиралась.
– Оденьтесь, пока ваше позорище ещё кто-то не увидел.
Вернувшись в исходное положение и снова скрестив ноги, Эклунд насмешливо произнесла:
– В чём дело? Тебе что, пять лет? Мне есть что показать, и своего тела я не стесняюсь. Оно, как только что заметил Габриэль, прекрасно.
Не сдержавшись, Адель рассмеялась. То, что сейчас здесь происходило, было нелепо и смешно. Она даже была рада, что пришла сюда – хотя бы не скучно.
В это время в комнате появилась ещё одна девушка – бледнокожая блондинка с карими глазами. В общем, ничего примечательного не было и в ней тоже. Впрочем, одно достоинство у неё было – взглянув на ситуацию, она решила уйти.
– Истеричку с собой забери, – сказала ей вслед Адель и дважды махнула рукой этой самой истеричке, давая ей понять, что её присутствие больше не требуется.

– О, теперь я понимаю, откуда у тебя такие отвратительные манеры, - ответила на выпад Герты Адель, не скрывая своего презрения к ней. - Судя по всему, ты там уже не раз побывала, раз знаешь даже такие детали.
- Нет, у тебя просто на лице всё нарисовано, - пожав плечами уже более спокойным тоном сказала Замора. Сейчас не время и не место для того, чтобы выяснять отношения. Портить нервы из-за этой стервы? Ну, уж нет! Она найдёт занятие поинтереснее.
– В чём дело? Тебе что, пять лет? Мне есть что показать, и своего тела я не стесняюсь. Оно, как только что заметил Габриэль, прекрасно, - продолжала острить Энклуд.
- Ну да, кроме тела тебе и показать-то нечего, - улыбаясь в кулак, сострила Герта.
В спор встрял главный ловелас. Габриэль сначала выразил своё недовольство по поводу нежелательного прихода Заморы.
«Да-да, все прелести мне. Мелиссу же так не выдворяли. Ладно, я готова её хоть обнять, лишь бы не видеть эту заносчивую Энклуд,» - подумала Герта.
- …ты не права по поводу Адель, - услышала та.
Габриэль, похоже, был серьёзно болен, но Герта не стала говорить о его вкусе. Ещё этого ей не хватало. Замора, покачав головой, последовала за Мелиссой, решив, что стоит поберечь свои глаза от подобного зрелища.
«Истеричку с собой забери! А разве ты не знаешь, Адель, что истерички потому и опасны, что они могут вытворить что-то… нелицеприятное,» - с удовольствием подумала Герта и вновь подумала о том, как всё-таки будет приятно стереть эту презрительную улыбку с личика Энклуд. Кто-то бы сказал, что сейчас вампирам следует забыть личные распри и стоять друг за друга горой. Охотники явно не спят, но кроме них, Герта могла поклясться, в воздухе чувствовался запах совершенно иной опасности. Однако для девушки было выше сил терпеть новоиспечённую жительницу особняка.

Адель, вальяжно развалившись на диване, продолжала с лёгкой улыбкой на лице наблюдать за происходящим. Она уже давно перестала обращать внимание на ненависть, которую изливали на неё девушки, как, впрочем, и на откровенное желание, которое вампирша видела едва ли не в каждом мужчине. Всё это было так обыденно и банально…
– Ну да, кроме тела тебе и показать-то нечего.
Спокойно улыбнувшись, Адель ответила:
– А у тебя и этого нет.
Увидев в руках Габриля бутылку, она произнесла:
– И мне налей.
Небольшое количество алкоголя было логичным в свете последних событий. Это была не первая её встреча с охотниками, но из-за них приятный вечер был испорчен. К тому же, Габриэлю, кого бы он из себя ни строил, не удалось убить тех двоих, и это ещё больше уменьшило его шансы в глазах Эклунд.
Она уже было подумала, что одна из девушек ушла, но вдруг услышала её голос:
– Мы знакомы?
Вампирша выразительно посмотрела на блондинку, честно пытаясь припомнить, встречались ли они когда-либо, но её внешность не запомнилась Адель. На вид она была простовата – такой компании она никогда не водила.
– Не думаю, – презрительно ответила вампирша.
– Хекет. 1152 год.
Адель вспомнила не сразу. Когда живёшь уже не одно столетие, постепенно некоторые события прошлого либо забываются, либо уходят в самую глубь памяти. Да, они действительно встречались с этой девушкой когда-то давно, но Эклунд помнила это нечётко. Судя по тому, что та не бросается на неё с криками, знакомство было мирным. Тем не менее, её имени Адель так и не вспомнила, да и не хотела вспоминать.
– Вряд ли, – ответила она равнодушно.
И, показывая, что разговор на эту тему окончен, она повернулась к Габриэлю:
– Ну что там с коньяком? Или ты решил его зажать? Если так, то я ухожу немедленно – раз привёл, то уж ухаживай, иначе сам объясняй Левинасу, почему ты дал тем охотникам уйти. Думаю, он будет очень рад это услышать.

- А у тебя и этого нет, - огрызнулась в ответ Адель. Герта сочла разумным промолчать, но не смогла удержаться от того, чтобы не закатить глаза к потолку, который заменял ей небо.
"Неужели Ты не мог создать что-то лучше? Надеюсь, что проделывал Ты это не в здравом уме," - подумала девушка, опершись спиной о стену. Не то, чтобы Герта отличалась особой верой в Нимоса, Крива и прочие эзотерические штучки. Скорее всего, ровно наоборот. Но думая так, ей доставляло удовольствие видеть в Энклуд ошибку природы, хотя, несомненно, таких как она найдутся десятки. Смазливая мордашка, противная манера говорить, этому дам, а этому не дам...
- Мне жалко мужчин, - прошипела Замора. - которые клюнули на это.
Вероятно, Герта вовсе не пошла бы в ту комнату, если бы не шлялась по особняку, думая, чем бы заняться. К её великому сожалению, эта комнатушка была одной из самых любимых. Отныне Замора не собиралась заходить туда без действительно важной на то причины.
Герта бросила усталый взгляд на Мелиссу. Задержавшись на ней, девушка наконец-то заговорила.
- Уж извини, что бросаю тебя в таком нелицеприятном обществе, но для меня невероятно сложно оставаться здесь, - более, чем сдержанно сказала Герта. Удивительно, но той хотелось извиниться перед Мелиссой за своё поведение, все жти язвительные шутки и розыгрыши, которые проделывала Замора в желании поддеть Вальверде, которая в глазах Герты выглядела слабой и чересчур добродушной. Но сейчас она готова была обнять Лиссу, словно бы спасая от кошмарного общества Энклуд, или просто, чттбы убедиться, что Мелисса далеко не самый плохой человек в мире.
Подав плечами, Герта воздержалась от извинений, то ли откладывая их до следующего раза, то ли не решив стоит ли их высказывать вообще. Девушка оторвалась от холодной стены и не спешно направилась в направлении другой, не менее любимой комнаты. Герта даже не посмотрела напоследок на компанию, скрываясь по лестнице. Уж что-что, а наглядеться нс них она ещё успеет.