Шаги Феликса гулко раздавались по сводам. Вдали замаячила дверь, и, открыв её, Диаз попал в полутёмное помещение.
Стены, выложенные из серого кирпича, массивные колонны того же цвета и алые портьеры придавали помещению мрачности. Колонны упирались в высокий потолок, и здесь тоже Феликс слышал каждый свой шаг, отдающийся глухим эхом. Свечи, горящие по бокам, лишь едва освещали огромную залу.
Впереди Феликс увидел длинную ковровую дорожку красного цвета; однако, приблизившись, он понял, что это была кровь…
Медиум прищурился, огляделся по сторонам и увидел разбросанные в тени части тел. Кто-то хорошо постарался, потроша их.
Он вернул свой взгляд вперёд, где вдалеке стоял трон. На нём сидела девушка с распущенными русыми волосами. На голове её возвышалась корона, но она была настолько большой, что смотрелась уж очень нелепо. В окровавленных руках она держала скипетр и меч, который тоже был покрыт кровью. Возможно, она хотела произвести грозное впечатление, но в этом месте она смотрелась чересчур маленькой; даже спинка трона, на котором она сидела, намного превышала её рост.
Медиум большими шагами приблизился к трону и остановился в нескольких шагах от «правительницы».
– А ты уверена, что занимаешь своё место, девочка? – насмешливо спросил он.
Его уже ввели в курс дела – видимо, чтобы он ничему не удивлялся, что бы ни увидел во сне принцессы. Но Феликса Диаза было сложно чем-то удивить. Он создавал кошмары и похуже. Люди сходили с ума, не выдерживая того, что видели в своих снах.
Сейчас, правда, ему предстояла иная миссия. Сегодня его талант будет использован, чтобы спасти чью-то жизнь, а не погубить. За это задание ему хорошо платили. К тому же, это была личная просьба лордов, а значит, когда-нибудь в будущем он может рассчитывать на их ответную услугу. Дело не вызывало у него никакого интереса, пока Феликс, увидев девочку, не понял, что она тоже медиум. Более того, она обладает схожим с ним даром – это Диаз понял, когда погрузился в её сон. Анита Вестерлунд сопротивлялась чужому вторжению, неумело и очень слабо, а когда поняла, что ей не победить, решила напугать его такой картинкой.
– Твоя попытка достойна похвалы, но не уважения, – сказал он. – Что ты пытаешься этим доказать? Хочешь напугать? Это делается не так, девочка, – голос медиума стал грозным. – Я покажу тебе, что такое настоящий страх…
Феликс проникал в самые глубины сознания Аниты Вестерлунд, вырывая по кусочкам самые худшие моменты её жизни, воспроизводя их в её голове снова и снова, приукрашая всё новыми подробностями.
Должно быть, в реальности она кричит от страха, а может, всхлипывает – этого Феликс не знал, ведь он никогда не интересовался, что происходит с его жертвами во время «сеанса». Ему было всё равно. Диаз не испытывал ни жалости, ни сожаления, ни угрызений совести. Ему поручили вытащить эту девочку из состояния, в которое она погрузилась, а методы, которые он при этом будет использовать, зависят только от него.

Наблюдать за тем, как то-то, корчась от мук, просит его остановиться, медиуму приходилось не раз, поэтому это жалкое зрелище не вызывало у него никаких эмоций. Он лишь с презрением думал о том, как низко готовы опуститься люди, лишь бы выторговать себе ещё минутку жалкой жизни.
Когда Диаз решил, что пока с принцессы действительно достаточно, он снова щёлкнул пальцами и, превратив трон в груду мусора, воссоздал себе мягкий и резной стул с высокой спинкой. Сев, он принялся разглядывать принцессу. Детское лицо, сейчас переполненное ужасом, ничуть его не тронуло. Его лишь слегка заинтересовало то, что у Аниты Вестерлунд был похожий дар, а таких медиумов Феликс ещё не встречал. Каждый из них использовал свой талант по-разному и, раскрывая одну его сторону, совершенно не задумывался о других возможных.
– Твои благодетели там, – Диаз неопределённо указал куда-то в сторону, – хотят, чтобы я сделал так, чтобы ты проснулась.
Он помолчал, затем добавил:
– Я могу вернуть тебя в твоё тело, несмотря на твоё сопротивление, но проблема в том, что долго ты не проживёшь в любом случае. В организме крепко засел яд, и если ты откроешь своё сознание, умрёшь.
Феликс отменил, что созданный Анитой мир был своего рода защитной реакцией на то, что происходило с ней в реальности. Прорваться сюда ему стоило небольших усилий, но он всё-таки не смог не заметить, что девочка сопротивлялась. Может быть, это было неосознанно, но она сопротивлялась приближающейся смерти. Не просто молила о пощаде, как делала это только что, но пыталась что-то сделать, хоть и крайне неумело.
Посмотрев в заплаканное и перекошенное лицо принцессы, Феликс брезгливо поморщился – он всё-таки привык, чтобы его окружали красивые девушки – и взмахом руки бросил ей платок.
– Вытрись, – коротко приказал он, не глядя.
У Феликса был выбор. Он мог оставить принцессу здесь и понаблюдать за тем, сколько ещё она так продержится. Ещё он мог ускорить процесс и дать ей умереть – эта потеря никак на нём не скажется, а лорды не сильно его осудят. Но даже если и так, Диазу не было дела до того, сколько ещё врагов он приобретёт. Был ещё третий вариант, но пока Феликсу он не нравился. Он привык к своей жизни, а этот вариант предполагал большие изменения в ней. Не хотелось колоссальных перемен, потому что в своей жизни Диаз предпочитал полный мир и покой, а когда ситуация выходила из-под контроля, он мог в бешенстве натворить такое, что ещё долго не сможет исправить.
Феликс заметил, что спеси после пережитого шока у Вестерлунд поубавилось, и удовлетворился полученным результатом. Не появился ещё такой человек, которому дано пытаться безнаказанно манипулировать им, потому что весь контроль всегда находился в руках Феликса.

Скучно Феликсу стало сразу же, как только Анита Вестерлунд заговорила – предсказуемые вопросы, движения и даже выражение лица. Никакой оригинальности!
«И вот её они хотели видеть своей императрицей?» – покачал головой Феликс.
Он внимательно её оглядел, замечая полный ужаса и недоумения взгляд, хрупкое тело, всё ещё трясущееся от пережитого ужаса, а также попытки вернуть себе утраченный комфорт.
Если бы Анита умела использовать свой дар хотя бы немного, она бы попыталась его отсюда вышвырнуть, или хотя бы создать такие для него условия, что Феликсу пришлось бы потратить своё время на спасение собственной жизни, а не на бессмысленную демонстрацию силы.
Впрочем, не было смысла об этом говорить, потому что Анита уже утратила контроль над своим сном, и теперь это был полностью мир Диаза, и он мог его переделать так, как только захочется.
– Ты задаёшь неправильные вопросы, – наконец, ответил он. – Почему тебя интересуют такие поверхностные темы, когда есть более глубокие? Например, тебе не интересно знать, как именно я смог повлиять на то, что тебя окружает? И как я сумел заставить тебя воскресить в памяти все самые ужасные воспоминания твоей жизни?
Диаз сухо улыбнулся, подумав о том, что маги и думать забыли о медиумах, а между тем, их было не так мало. Конечно, гораздо меньше, чем магов, но один медиум, при должном подходе, мог спокойно расправиться с дюжиной стихийников. Маги зависели от собственного запаса сил, а вот медиумы почти не использовали свою энергию, пользуясь той, которую черпали от духов. Это весьма удобно, хоть и такой контакт может грозить медиуму некоторыми проблемами.
– Давай обойдёмся без экивоков, – наконец, принял решение Диаз. – Твой дар схож с моим, но он не развит. Мне интересно посмотреть, что из тебя выйдет, и будет ли твой дар абсолютно идентичен с моим, или всё же будут какие-то отличия. Я могу научить тебя контролировать его, а могу, как и сказали эти лорды, вернуть тебя в твоё тело. И, уж ты мне поверь, мне будет всё равно, умрёшь ты или нет.
И Феликсу действительно было всё равно. Смерть – это то, с чем он имел дело очень часто, поэтому и считал её чем-то вполне обычным. Люди, в конце концов, рождаются и умирают каждый день – это вполне естественно.
– Если ты всё же решишь принять моё предложение, ты будешь жить, но не в своём теле, и звать тебя будут не Анита Вестерлунд. Ты забудешь о своей прежней жизни, откажешься от мести или что ещё у тебя в голове и начнёшь новую жизнь. Мне всё равно, о чём ты там мечтаешь. В любом случае, когда ты закончишь своё обучение, от тебя будет больше толку, чем сейчас.