Райнальда восхищала архитектура юга, и он этого не скрывал. Служение богам не запрещало ему замечать прекрасные места и любоваться ими. Здесь всё резко отличалось от столицы, было более живым и естественным.
Карета подъехала к замку леди Элизабет Макери и плавно остановилась. Кучер открыл для него дверь, и Райнальд степенно сошёл вниз.
Посмотрев на замок снизу вверх, он удовлетворённо кивнул. Он понимал, почему южане так любят свой край и почему отказываются его покидать. Нет, дело было не в замках, которые выглядели как неприступные крепости. Дело было в самой природе, которая была здесь. Юг обладал какой-то необъяснимой привлекательностью.
– Ваше Преосвященство, – приветствовал его лакей. – Я доложу о вас леди Макери.
Если бы Райнальд не встречался раньше с этой женщиной, он бы удивился тому, какую власть она имеет. Кажется, в этом замке и забыли вовсе о существовании барона Макери. Райнальд даже не знал его имени, потому что его ему не представили. В обществе, где слово женщины, противопоставленное слову мужчины, имело меньший вес, было действительно удивительным и странным положение Элизабет Макери, но, повстречавшись с ней раз, невольно начинаешь её уважать и признавать, что иногда у женщины тоже есть право голоса.
Служанка, присланная лакеем, повела его куда-то.
Бенигнитас приехал сегодня сюда, чтобы справиться о здоровье Её Высочества. Её состояние беспокоило главу церкви. Он приехал сюда, чтобы лично поддержать её, но первой новостью, которую он узнал, было то, что она в плачевном состоянии и находится при смерти.
Чуть дальше по коридору иерофант заметил мужчину и подумал было, что это муж леди Макери, но, посмотрев на его лицо, Райнальд вспомнил, что видел его у герцога Даберта.
– Лорд Джеральдо Медерик, не так ли? – обратился к нему Райнальд.

Отредактировано Rainald Benignitas (2016-05-08 06:39:28)

Райнальд не ошибся, назвав имя встретившегося ему южанина. Хотя он видел его впервые, у него была неплохая память на лица и имена. Правда, иногда она его подводила – возраст всё-таки допускал некоторые погрешности.
– Прошу прощения за моё замешательство, я не ожидал встречи с вами.
Верховный иерофант неопределённо кивнул на эти слова – этикет его сейчас волновал в последнюю очередь.
– Печальная судьба, – сказал он, впрочем, не обращаясь конкретно к Медерику. – Бедное дитя…
Бенигнитас корил себя за то, что прибыл на юг так поздно. Возможно, если бы ему удалось поговорить с принцессой, он бы сумел вернуть ей душевное спокойствие. Ему уже нашептали о том, как изменилась Её Высочество по прибытии на юг. В основном, говорили об этих переменах с неприязнью, но Райнальд понимал сомнения юной души. Ей требовалась поддержка, а не то, что её окружало на юге.
К тому же, как подозревал Райнальд, спешный отъезд Эмиля Кортеша ещё больше обострил в принцессе недоверие к окружающим.
Он понимал желание обоих отомстить, но месть никогда не должна превращаться в навязчивую идею, иначе после неё в душе останется лишь пустота. Когда дело будет сделано, принцесса не почувствует душевного спокойствия, потому что от души не останется ничего. А такая императрица не сможет достойно править империей.
– Я помню её ребёнком, – сказал Райнальд. – И думаю, что ещё не всё потеряно.
Как служитель божий, он не имел права терять надежду. Наоборот, он должен был её вселять.
На юге ситуация была хуже, чем он предполагал, и всё из-за того, что принцесса повела себя не лучшим образом под влиянием обстоятельств, а лорды – они все воины, а они, как известно, плохо разбираются в тонкостях человеческой души, особенно столь юной, хрупкой и ранимой.
Всё ещё можно было исправить, но для этого нужно было, чтобы принцесса выжила.

Райнальд не ожидал ответа на свои слова, но всё-таки получил его:
– Мне кажется, что всё не так плохо, и если ей ниспосланы подобные испытания богами, значит, она должна их преодолеть до того, как сядет на трон.
– Разумеется, – подтвердил иерофант, – но многие трудности невозможно преодолеть в одиночку, намеренно отдаляя от себя всех.
Ещё когда Райнальду рассказывали о возмутительном поведении принцессы, временами он замечал в нём что-то неестественное. На самом деле она не была такой, но, быть может, считала, что такая императрица больше всего подойдёт для трона Ремпета. Её родители были мертвы, как и леди Биолини, и помогать ей советами было больше некому.
«И чем здесь только Рауль занимался?» – уже не в первый раз раздражённо подумал Бенигнитас.
– Вы не против, если мы пройдёмся, мы не будем нарушать покой больной, издавая лишний шум, и заодно, сможем нормально поговорить?
Райнальд, конечно, намеревался проведать Её Высочество, но решил, что от разговора – о чём бы там лорд Медерик ни хотел поговорить – проку будет больше. Согласно кивнув, он произнёс слегка насмешливо:
– Что ж, полагаю, прогулка пойдёт на пользу моим старым костям.
Бенигнитас не смущался напоминать своим собеседникам за разговором о своём почтенном возрасте, и не от того, что хотел добиться от них жалости или возражений о том, что иерофант не стар вовсе. Он делал это намеренно, но с тем, чтобы сбавить бдительность остальных. В конце концов, кто-нибудь из них да подумаем презрительное: «Да что может этот немощный старик?». Правда была в том, что старик вовсе не был немощным и на покой уходить не собирался. Во всяком случае, до тех пор, пока не увидит род Вестерлундов восстановленным и снова сидящем на троне.

Верховный иерофант не мог себе позволить постоянно быть в разъездах, поэтому во всех отдалённых областях империи у Райнальда были «наместники» – местные живины вроде Рауля и остальных, которые подчинялись главному храму, то есть приказам иерофанта. Но проследить за всем, конечно, не получалось, и иногда требовалось личное вмешательство. В столице у него были надёжные люди, проверенные временем, и за Таурту сейчас Райнальд волновался меньше всего. Совсем скоро лорду Бёрку и императрице Иларии придётся столкнуться с народным недовольством.
– Могу ли я узнать, что ждет юг с вашим появлением? Я говорю не об абстрактных идеалах, а о реальных вещах. И я говорю не об аристократии, а о среднем и о низшем сословии.
Услышав последнюю фразу, Райнальд сдержал усмешку и искоса посмотрел на лорда, думая о том, считает ли Медерик его идиотом или же просто на юге совсем другие понятия.
Аристократия никогда не была целью влияния церкви. Да, это сословие никогда не пыталось пойти против церкви и никогда открыто не конфликтовало с ней, и не только из-за боязни богов. У аристократии есть армии, а у церкви – вся империя, как говорил один из предшественников Бенигнитаса. Какой бы ни была армия, представителей среднего и низшего сословия всё равно больше, и если все они взбунтуются разом, империя падёт. Власть – это всё-таки понятие относительное.
– Прибыв на юг, я заметил, что в вашей кампании участвует только аристократия и избранные представители среднего сословия, – сказал Бенигнитас. – А остальные либо просто догадываются о чём-то, либо попросту не хотят даже знать. Я хочу сплотить южан вокруг принцессы Аниты, но… – тут Райнальд замолчал и нахмурился, – если принцесса Анита так и не придёт в себя, все планы приведут лишь к ещё большему кровопролитию. Южане могут вырезать всех Арнов – ближайших претендентов на трон после Вестерлундов, – и всех остальных, кто может оспорить право на престол, но и на юге найдутся те, кто захочет примерить на себя корону. Со своей стороны я сделаю всё возможное, чтобы восстановить порядок престолонаследия – свои ошибки я исправить ещё могу, но не чужие.