Леонелю казалось, что его голову разрывают изнутри. Всегда считалось, что его невозможно поставить в тупик и заставить замолчать – де Катальд всегда находил выход и отвечал так, что затыкались все остальные. Ещё никогда он не чувствовал себя так скверно, как сейчас.
     Ноги еле двигались. По крайней мере, так ему казалось. Слуги, проходящие мимо, удивлённо на него смотрели, но почтительно расступались, пропуская его.
     Когда он вспоминал подробности разговора, каждое слово ударом молотка отдавалось в его голове. Кажется, Лео даже стал морщиться от нестерпимой боли.
     У него было ещё несколько дней, чтобы принять окончательное решение, и это будет не самые приятные дни его жизни. Мучительные раздумья одолевали его уже сейчас, поэтому де Катальд старался двигаться быстрее, чтобы поскорее оказаться в своих покоях, потушить свечи и лечь в кровать. Сегодня он уже не был в состоянии о чём-либо думать – всё перемешалось в одну огромную кучу непонятно чего.
     Наконец, родной поворот замаячил впереди, и Лео вымученно улыбнулся. Уже совсем скоро у него будет возможность отдохнуть.
     Однако, повернув направо, Леонель издалека увидел, что у его покоев кто-то стоит. Какая-то женщина, со спины было не узнать.
     «И чего ей от меня понадобилось в такое-то время?» – подумал де Катальд, обычно не так реагировавший на представительниц прекрасного пола.
     На самом деле, он понятия не имел, который был час, но знал, что это не самое подходящее время для разговора с ним. Может быть, завтра, когда он будет выспавшимся и отдохнувшим.

     Его вечерней посетительницей оказалась Сандра Лафар, и Леонель неприлично выругался про себя – не хотел, чтобы его видела в таком состоянии именно эта женщина. Впрочем, он вообще не терпел проявления слабости от кого бы то ни было.
     – Лорд де Катальд! Нимос, вы шатаетесь так, будто выпили бочку медовухи!
     Если честно, он бы с радостью провёл то время за медовухой, чем за разговором, от которого раскалывалась голова. Он не любил, когда его ставили в тупик. Но, надо было признать, сегодня он узнал много полезного. Особенно шокирующей была новость о его брате, и именно она станет решающей.
     Де Катальд не знал, кому принадлежал этот дьявольский план, но задумку можно было считать успешной. Лео едва не согласился на их предложение прямо там, не взирая ни на что: на многолетнюю дружбу с Крисом и Жаком, которые рисковали своими жизнями, на надежды Марцелла, а также и на свою честь, что было гораздо важнее. Впрочем, из всех Марцелл будет единственным, кто его поймёт, если он примет предложение лорда Бёрка.
     – Я дойду сам, – слабо воспротивился он, когда к нему по приказу Сандры подошли стражники.
     Его довели до постели и помогли снять обувь, а затем маркиз отослал стражников и приказал не впускать к нему никого, даже слуг. Он хотел сохранить последнюю каплю своего достоинства.
     Не снимая одежды, он развалился на кровати, уставившись в потолок. Ему следовало бы поспать, но сон никак не шёл. Образовался какой-то замкнутый круг: чтобы унять головную боль, нужно было поспать, но это было невозможно из-за боли в голове, которая не давала ему покоя.
     Мысли были очень далеко – там, где, по словам Тиграна Гоуда, находился сейчас Фабион. У него был единственный шанс спасти брата и вернуть его домой, но ради этого нужно было отказаться от собственной чести и отречься от всех, кого он называл друзьями и которые считали его верным товарищем.
     Он бы мог организовать всё сам и вытащить Фабиона, но это займёт много времени, а люди Гоуда, как он утверждал, уже были наготове и ждали только его приказа. Выбор был, но, в то же время, он был фикцией.

     Леонель не поднял головы, когда кто-то, отворив дверь, вошёл. Он решил не тратить силы, ведь их и так осталось мало.
     Впрочем, он недовольно отвёл голову назад, когда ему под нос сунули чашку с чем-то дымящимся и имеющим травянистый запах. Леонель был противником лекарств, в каком бы виде они ни подавались, будь то снадобье или мазь. Он редко болел, а когда такое случалось, то не подпускал к себе никого, желая бороться с болезнью в одиночку. Гордость не позволяла, чтобы кто-то видел его в слабом состоянии.
     – Это снимет усталость и головную боль.
     Знакомый голос Лафар удивил его настолько, что Лео позволил влить в себя эту жидкость.
     Голова снова опустилась на подушки. Стоило признать, что через несколько минут ему и в самом деле стало лучше. Головная боль как будто отступила вместе с напряжением, сковывающим его тело.
     – Как состояние Её Высочества? – спросила Сандра, и только тогда Леонель понял, что она никуда не ушла.
     Он приподнялся на локте и сел:
     – Она чувствует себя лучше.
     Маркиз решил не говорить правду, и дело было не в доверии или недоверии к Сандре Лафар. Она находилась среди врагов, поэтому могла выдать сказанное им, намеренно или случайно. Этого нельзя было допустить никак, даже несмотря на собственные колебания де Катальда.
     – Повторных нападений не было?
     – Вторых таких же сумасшедших не нашлось, – улыбнулся он.
     О случае с Дэниэлом Грантом он не рассказывал вообще никому, даже Крису, и невольно подумал, что секретов в последнее время стало больше.
     – Как вам удалось получить должность придворного мага? – задал он по-настоящему интересующий его вопрос.
     Хотелось бы, конечно, уточнить, какова на самом деле цель её пребывания здесь, но это было не совсем тактично, поэтому Лео позволил разговору проходить так, как должно.