Весна в этом году была на удивление ранней и теплой. Если не ударят морозы, и такая хорошая погода продлиться достаточно долго, урожай в этом году превзойдёт все ожидания. На деревьях уже начали появляться почки, трава уверенно зеленела, хотя, обычно, в это время ещё лежал снег.
Идуберга смотрела в окно на все это великолепие, на обезумевших от ранней весны птиц, на яркое солнце на безоблачном небе, и понимала, что её тошнит от всего этого. Ей было бы гораздо легче уезжать среди грязи и слякоти, чем по яркой траве и упругой, сухой земле. Создавалось ощущение, что они гости, которые задержались в гостях у хозяев, и теперь все, даже погода, с радостью выпроваживают их домой.
Домой. Ибудерга не была дома очень много времени, больше десяти лет она не видела море. Возможно, она даже скучала за ним, но не хотела даже представлять его вида.
А ещё она знала, что им придется проехать через её замок, её и мужа, которого уже давно нет. Разумеется, там все давно восстановили, говорят, там очень даже мило теперь. Но она знала, что как только на горизонте покажутся знакомые деревья, когда она услышит запах воздуха, призраки прошлого вернуться к ней. И никуда от них будет не деться.
А ещё она очень переживала за принцессу. Даже больше, чем сама Анита переживала за себя.
Её очень подкосила болезнь императора.
Она хотела быть сильной, быть опорой. Но понимала, что сильной она даже не кажется.
И это её неимоверно бесило.
Слишком много на неё навалилось в последнее время. И казалось, что ещё какая-нибудь пустяковая новость, и она просто сломается, словно сухая тростинка, которую решили использовать в качестве опоры.
«Но, если я сломаюсь, кто сожжет поддержать Аниту, дать ей совет, помочь?», - и осознание этого также не добавляло ей оптимизма.
Идуберга рассеянно осмотрела свою комнату, взгляд задержался на вышивке – замок готов был уже наполовину. Накатилась апатия и не хотелось делать ничего. Хотелось забиться куда-нибудь в темный угол, или опереться на мужское плечо. Вот только мужского плеча рядом не было.
«Крив! А ведь я сейчас на огромном расстоянии от замка, что же будет, когда я туда приеду?!».
Её комната была просторной и светлой. И сюда мог попасть любой человек. Учитывая последние обстоятельства, к ней могли прийти и среди ночи. Но сейчас хотелось побыть одной. Забиться в тот самый темный угол, где её никто не сможет найти. 
Она знала одно такое место во дворце, её никто не станет там искать.
Стремительно выйдя из своей комнаты, она направилась туда, куда звало её сердце. И пусть она ведет себя словно подросток, слабость может посещать и сильных людей, и нет в ней ничего предосудительного!
Один коридор в императорском дворце вёл в своеобразный музей династии Вестерлундов, ну и ещё в пару залов, но их, как и музей посещали столь редко, что она не удивилась бы, если бы обнаружила на лепнине стен толстый слой пыли.
Этот коридор был примечателен тем, что с одной стороны располагались высокие витражные окна, а с другой – темны ниши, в которых когда-то располагались огромные, в человеческий рост вазы, потом вазы убрали, придумав устроить в нишах скамейки, но этот проект так и не осуществился. Здесь всегда царил полумрак, никогда не стоял почетный караул, и никогда не было гуляющих людей. То, что нужно, чтобы остаться наедине со своими мыслями и эмоциями.
Выбрав одну из ниш, Ида опустилась прямо на пол, нисколько не заботясь о своем платье, забилась подальше в угол, и тяжело всхлипнула.

– Миледи? – внезапно услышала недоумённый возглас.
Идуберга замерла на мгновение, пытаясь слиться со стеной. «О, Нимос! Здесь же не должно никого быть! Нужно было хотя бы платье по проще одеть! Меня же легко узнать!».
Она медленно подняла глаза и увидела наклоняющегося над ней Эмиля Кортеша, придворного мага Крови и такого же будущего скитальца, как и она сама.
Всё, чего ей хотелось сейчас больше всего – это провалиться куда-то глубоко под землю, потому что так, как ей сейчас было стыдно, не было стыдно никогда  жизни. От бессилия она просто закрыла лицо руками, словно ребёнок, который считает, что раз никого не видит он, значит,  никто не видит его. Но, к сожалению, такой фокус работает только во сне.
– Ну же, маркиза, вставайте. Что бы ни вызвало вашу меланхолию, не стоит сидеть на холодном полу, особенно даме вашего положения, - мягко говорил мужчина, заставляя подняться с пола.
Шмыгнув носом, она отвернулась на мгновение, доставая носовой платок, и хоть как-то пытаясь привести себя в порядок. Но как тут приведёшь в порядок покрасневшие глаза и нос?!
- Если вы расскажете кому-нибудь, в каком состоянии меня увидели, обещаю вам, я вас убью, - сказала она мужчине через плечо, пытаясь придать голосу максимально строгое выражение. Вот только сразу после плача никогда не получается говорить так, как хочешь. Идуберга с неудовольствие отметила, что голос её до безобразия жалок.
«Да, такими интонациями только бывших морских волков и пугать», - подумала она.
Поняв, что никуда от разговора он не денется, женщина повернулась к магу лицом, и глубоко вздохнув, сказала:
- Пожалуйста, Эмиль, об этом эпизоде никто не должен знать, - попросила она его.
Пожалуй, это был первый раз в жизни, когда она пожалела, что не является магом земли – эффектно уйти сквозь пол или стену было бы лучшим решением.
Она со стыдом посмотрела в лицо Кортешу, и, помимо удивления, в его глазах ей показалась жалость, из-за чего на её глаза вновь навернулись слёзы.
«Ну как же он не вовремя решил здесь пройти!».

– Миледи, неужели я похож на человека, который с охотой сплетничает, особенно об уважаемых им людях? Я весьма опечален тем, какого низкого вы обо мне мнения!
Идуберга глубоко вздохнула, окончательно успокаиваясь, но не спеша прятать носовой платок.
- Знаете, Эмиль, сейчас я вообще ни в чем не уверена. И от этого становится страшнее всего, - тихо произнесла она.
Хотя, тут Идуберга покривила душой. У Кортеша была репутация человека слова, и она знала, что человек такого склада характера не будет заниматься ерундой вроде распускания сплетен. Но ей до сих пор было неловко за ту сцену, свидетелем которой он сейчас стал.
- Простите, - проговорила она. – Никто не должен был здесь появляться, я была полностью уверена в том, что одна, и… - договаривать не хотелось, да и, по сути, было нечего. К горлу вновь подступил опасный комок.
"Что я могу сейчас говорить? Что мне сложно? Так ведь всем сейчас нелегко. Что я устала? Что я хочу жить так, как привыкла? Что мне надоели все удары судьбы? О, Нимос! Мне же не двенадцать лет! Да и не захочет Эмиль выслушивать женские истерики, ему сейчас впору свои закатывать. Каждому из них сейчас тяжело, не всем же теперь ныть по поводу ударов судьбы злодейки!».
Она ненавидела себя за проявляемую слабость, ведь она привыкла быть сильной всегда и во всём. И, при этом, понимала, что быть сильной она не может. Просто не может.

– Миледи, вам и вправду лучше успокоиться, - спокойным голосом сказал мужчина, и протянул ей носовой платок.
Она, улыбнувшись, взяла его, её собственный был не в лучшем состоянии.
– Не понимаю причины вашего расстройства, - продолжал тем временем он.  – Да, положение сейчас не из лучших, но в жизни всякое случается. Через это нужно пройти, вот и всё. К тому же, ничего ещё не закончилось. Принцесса Анита – будущее династии Вестерлунд.
Эмиль продолжал говорить про то, что их долг защитить Аниту, что они прекрасно со всем справятся. А женщина в это время понимала, насколько же она ничтожна.
– Вы возложили на свои хрупкие плечи слишком много всего. Просто оставайтесь собой и будьте рядом с Её Высочеством, а всё остальное оставьте нам, - наконец закончил он.
Судорожно вдохнув воздух, Идуберга поняла, что ей необходимо выговориться, и, заодно, разъяснить ситуацию. «Надеюсь, он не поднимет меня на смех», - подумала она.
- Боюсь, Эмиль, я – сама большая эгоистка во дворце, - тихо произнесла она. – Не хотите ли прогуляться? – спросила она, указав рукой в сторону пустого коридора.
- Я не была в крепости мужа с тех самых пор, как они все погибли, - сказала она, подавив в себе всхлип. - И теперь мне нужно возвращаться туда, причем во время бегства. Я всю жизнь пыталась сделать жизнь Аниты как можно проще и счастливее, а теперь я понимаю, что принесла ей только вред и принесу ещё горя в будущем. Я, за все прожитые годы, так и не нашла свое место в жизни, меня носит по жизни словно щепку в бурной реке. И, я понимаю, что скоро останусь для Аниты единственной поддержкой, заменяя ей одновременно обоих родителей, но как я могу её поддержать, если сама не твёрдо стою на ногах. К тому же, мне кажется, что я делаю только ошибки, которые приводят к катастрофическим последствиям. Что я смогу дать Аните? Я, в отличии от Жасмин, то есть её величества, уверенна в вас с Линбергом, но абсолютна не уверена в себе.

– Во всём виноват только один человек, и он поплатится. Он заплатит за всё, - с ненавистью в голосе произнёс маг.
- Я понимаю о ком вы, - произнесла женщина. – И думаю, что соглашусь с вами. Какими бы хитрыми не были злодеи, отплата за всё то зло, которое они причинили людям всегда настигает их. Надеюсь, что его, - Идуберга не желала произносить сейчас имен, - она настигнет ещё при жизни.
Она вспоминала уроки истории, которые рассказывал ей старый живин, когда она была маленькой. Этот старик знал много, и лишь с возрастом Идуберга убеждалась в правоте его слов.
«Боги все видят. Все наши деяния, - говорил он. – И всегда воздают по заслугам в той, или иной степени. Порой, расплатой будет такая манящая цель, к которой человек идет по головам, порой, приобретение одного навсегда перечеркивает обладание чем-либо ещё. Конечно, наказание не всегда приходит своевременно, и может настигнуть человека и после смерти. Но в чертогах богов всем нам придется нести наказание. И, даже если земное наказание запоздает, или будет не слишком суровым, боги исправят это упущение потом, после смерти».
Постепенно, Биолини понимала, что успокаивается. Теперь её расстройство начинало  казаться ей смешным и нелепым.
- Крепитесь, вы сильная женщина, и вы со всем справитесь. Я уверен в этом, – улыбнулся ей Эмиль.
- В том то и дело, - горько вздохнула она. – Какой бы сильной я не казалась, всё это не так. И ноша, которая с каждым днём всё тяжелеет на моих плечах, порой кажется, что сломает меня пополам. И при этом я понимаю, что кроме меня некоторые вещи не осуществить никому. И тогда приходят мысли – чем я могу помочь, что привнести, если сама вот-вот упаду под тяжестью обстоятельств и бед?

– Вы всегда можете опереться на меня, - улыбнувшись, ответил придворный маг. Идуберга лишь благодарно посмотрела на мужчину.
"Да, порой стоит спускать пар, а ещё лучше, уметь хоть иногда помогать другим людям помогать решать твои проблемы".
В очередной раз глубоко вздохнув, Биолини поняла, что окончательно успокоилась.
Это была минута абсолютнейшего покоя, которые никогда не знаешь, когда наступят, и которые потом вспоминаешь с улыбкой на лице и лёгкой грустью на сердце. Пожалуй, закрыв глаза, и остановив взор только на этом моменте, можно было бы сказать, что он мирный и даже вялотекущий. По сравнению с последними днями это было настоящим чудом.
- Спасибо, Эмиль, я очень ценю вашу поддержку, - наконец, произнесла она, в очередной раз улыбнувшись. - Но не будет ли тяжело уже вам?