- Ты не раскрыла для меня абсолютно ничего нового, - если бы вампир имел способность управлять холодом, то его собеседники уже покрылись бы инеем. – Если бы я каждый раз воспринимал желания, слова или угрозы каждого, с кем мне довелось играть, я бы не прожил больше ста лет. Поэтому твои детские обиды выглядят крайне глупо и неуместно.
Доминик повернулся и даже персонально удостоил взглядом почившего главу семейства.
- Повторяю для особенно одаренных и побитых жизнью, не понимающих никаких намеков. Мне наплевать, как вышла наша встреча, я от неё тоже не в восторге, но обращать внимание на всяких дохлых людишек, которые даже с того света пыжатся что-то сделать и почувствовать себя живыми я не собираюсь. Я прекрасно понимаю, что все, что я могу тебе сделать – это рассыпать твой прах над навозной ямой, что будет для тебя крайне неприятно. Но если ты не забыл, у тебя осталось ещё вполне живая дочь, которая, почему-то понятия не имеет, как с кем разговаривать и при каких условиях. И, видимо, забывает, - Доминик обратил свой взор на девушку, - что политика заключается не только в хамстве и вилянии хвостом перед сильными мира сего, и что нужно работать мозгами больше, чем языком.
Реальность в очередной раз поменялась. Они снова оказались там, откуда начинали свое путешествие – в кабинете МакГрегора старшего. Все здесь было так, как и прежде – светильники подрагивали огоньками, из неплотно закрытого окна прорывался легкий ветерок, ни крови на стенах, ни разбросанных вещей. Только стол, стоящий теперь возле входа, напоминал о том, что какие-то преображение все же были.
В очередной раз облокотившись на стол, Левинас скрестил на груди руки и сказал:
- Учитывая явную наследственность, а также то, что с поколениями, судя по всему, мозг разжижается, я не удивлен тем, что ты, МакГрегор, профукала такой шанс. У тебя был великолепный шанс сказать что-то умное и полезное, возможность что-то спросить – я сегодня добрый – ответил бы, но ты постаралась вместо этого не ляпнуть что-то глупое и героическое, как ты, я смотрю, любишь.
Где-то на грани слуха послышалась какая-то возня, которая постепенно перетекала в нечто трудно различимое. Наконец, словно откуда-то из далека к нему пробился голос Торы, который звал его.
- Что ж, пора заканчивать этот фарс. Дуглас – не скажу, что был рад встрече. МакГрегор – ещё увидимся.
И не сказав больше ни слова, он просто вышел, перепрыгнув стол и плотно закрыв за собой дверь.
Как только рука Доминика оторвалась от тяжелой кованой ручки, он проснулся.